Магия красоты - страница 51

стр.

Джульетта молчала.

— Ты больше похожа на взрослого человека, чем он. Тебе можно доверить присмотр за твоим дядей.

— Спасибо, — сказала она.

Он смотрел на нее, странно прищурившись.

— Я только что заговорил о миссис Грэхем потому, что вспомнил вопрос, который ты задала мне, прежде чем мы вернулись сюда. Я сказал тебе, у меня нет привычки, развлекать особ твоего пола у себя дома, даже если обязанность развлекать их ложится на меня. Признаваясь тебе в этом, я ожидал, что ты поверишь мне.

Она снова промолчала.

— Но ты не веришь мне?

Она подняла на него глаза с обманчивым спокойствием и безразличием.

— Если бы я знала о пропавших перчатках, я могла бы поискать их, пока была у тебя, — заметила она будто для поддержания разговора. — Как обидно, если это были хорошие перчатки… я имею в виду, обидно их потерять! А миссис Грэхем всегда так хорошо одета, что, думаю, они были очень дорогими. Она никогда не носит ничего дешевого, не так ли?

Майк еще раз пристально посмотрел на нее и отвернулся.

— Очень хорошо, — сказал он, — если тебе так больше нравится! Можешь верить, во что хочешь — про меня, миссис Грэхем, любую женщину в округе, — я больше никогда не буду пытаться разубедить тебя. А теперь вернемся к твоему дяде. Как только он вполне придет в себя, ты должна дать мне об этом знать — или пусть это сделает Колин, — и я устрою перелет. Я уже сказал, что если я понадоблюсь еще для чего-либо, то тебе надо всего лишь обратиться ко мне. — И он поспешно повернулся, вышел сквозь распахнутую дверь на веранду, а через минуту она услышала, как заработал мотор его машины.

Она стояла и прислушивалась к этому шуму, пока он не стих вдали. Потом, сжав в кулаки опущенные руки, она так сильно прикусила нижнюю губу, что потекла кровь; в ее глазах застыли боль, нерешительность и недоумение. Колин, завершивший все дела на ферме, вскоре после этого вошел в комнату и обратил ее внимание на то, что у нее на подбородке появилось маленькое красное пятнышко.

Колин был выбит из колеи внезапной болезнью отца, и Джульетта сразу начала относиться к нему с сочувствием, потому что он откровенно тянулся к ней за помощью. Теперь, когда на него свалилась эта новая забота, он, казалось, напрочь позабыл о Клариссе Грэхем. Джульетта была привычным, знакомым человеком, и то и дело он с тоской обращался к ней, будто искренне надеялся, что при изменившихся обстоятельствах их старые отношения могут возродиться. Но, хотя Джульетте и было его жаль, теперь в ее обращении с ним появлялась сдержанность, как только они оставались вдвоем, — в конце концов, это он первым установил новые условия общения. И никакое сочувствие не могло стереть прошедших недель или заставить ее снова взглянуть на него так же, как она смотрела на него много лет — до недавнего времени.

Она была благодарна своему приезду на Манитолу за одно — он открыл ей глаза на Колина. Если бы не Кларисса Грэхем, она вышла бы за него замуж и обрекла бы себя на неудачный брак.

А потом она спросила себя, был бы он таким уж неудачным? Разве нельзя было выйти замуж потому, что испытываешь к мужчине искреннюю привязанность и преданность, а не безумно влюблена в него?

Но к несчастью, она теперь имела представление о том, каково было бы выйти замуж за человека, от одного взгляда которого ее не держали ноги, а его прикосновение, даже случайное, обжигало кожу. И теперь, когда она узнала то, о чем не подозревала многие годы, мысль о замужестве из соображений привязанности и дружбы казалась ей такой же пустой, как дно заброшенного колодца.

Если бы она теперь вышла замуж — если бы она вышла замуж, что было весьма сомнительно, — то только при том условии, что она не могла бы жить без мужчины, за которого собиралась выйти, и ни по какой иной причине.

В следующие несколько дней она полностью посвятила себя дяде. Ухаживая за ним, она даже чувствовала наслаждение оттого, что проблемы, которые камнем лежали на сердце, отошли на второй план. Сейчас нужно было строго следить за режимом, и это избавляло от тоски, появлявшейся, когда приходили раздумья. Но Роберт Марни был непростым пациентом. Он протестовал против постоянного безделья и, безропотно проведя пару дней в кровати, что было для него не так уж неприятно, поскольку погода была гораздо прохладнее, он потребовал, чтобы ему разрешили встать. Чтобы не вступать с ним в спор, Джульетта проконсультировалась с доктором Паттерсоном. Получив разрешение, при условии, что пациент не будет напрягаться, она позволила дяде принять душ, одеться и устроиться на старом месте на веранде.