Магия Мериты - страница 4

стр.

— М-да, вы правы. Мне надо специально подготовиться. Одно дело — написанная формула, совсем другое — ее интерпретация. Многомерные пространства со сложной метрикой, свертки, операторы обычными словами все это очень трудно описать.

— Как я понял, ваша работа чисто абстрактна. Никакого практического значения. Так?

— Нет ничего более ценного, практически значимого, чем правильная теория. Скажем, я нашел способ обойти фундаментальное ограничение, запрещающее движение материальных объектов со скоростью, превышающей скорость света. Образно говоря, вы можете переслать в удаленную точку пространства информацию о своем строении, а там как бы воссоздаться — мои формулы не отрицают такую возможность. Скорость передачи информации может быть очень большой, в миллионы и в миллиарды раз превышать световую. Вот вам и межзвездные перелеты. Еще одно интересное направление — процессы, влекущие уменьшение энтропии участвующих в них рабочих тел. Далее — новые источники получения энергии. Я понял, почему не удается построить вакуумные энергетические насосы. Дело-то, оказывается, в малом…

— Ничего не понимаю. Если вы в самом деле добились подобных достижений, то почему ваши коллеги по науке игнорируют это?

— Я уже называл причину: теорий, подобных моей, много. В этой области работает множество ученых. Успешно действует несколько научных школ.

— И все они не правы, а вы в одиночку претендуете на обладание истиной?

— Не совсем так. Я использовал все полезное, что сделано до меня. Все ранее созданные теории в чем-то правы. Замечали ли вы, что чем чаще встречается какое-нибудь слово, чем оно важнее, тем, как правило, больше у него синонимов? Так и в науке: чем фундаментальнее закономерность, тем больше у нее независимых описаний. Теорема Пифагора, например, имеет чуть ли не два десятка различных и доказательств, и формулировок. Как и вариационные принципы механики. Совершенно по-разному можно сформулировать один и тот же закон термодинамики…

— Но коли так, острой необходимости в публикации вашей теории нет, не так ли?

— Как раз наоборот. Пусть это звучит нескромно, но до меня были только намеки, я впервые дал четкие формулировки. Скажем, закон всемирного тяготения описывался многими до Ньютона, но только его работа внесла завершающий штрих.

— Что-то я не припомню, чтобы Ньютон жаловался на невнимание со стороны современников.

— Он подтвердил теоретические выкладки прямыми экспериментами. Однако в моем случае поставить убедительные опыты с однозначной трактовкой результатов ой как не просто. Это вам не измерение, скажем, веса или объема. Понадобятся громадные средства. Мой соавтор, Меример, проявил чудеса изобретательности, придумывая как создать условия, при которых реализуются предсказанные мною эффекты.

— Что ж, мне ясно ваше требование — публикация статьи в «Анналах», хотя ее полезность под вопросом. Я сделаю все, что смогу, и, естественно, сообщу вам результаты до… до свершения необратимых действий. Очень приятно было с вами познакомиться.

Рабочий настрой исчез. Илин пообедал и оставшееся время до выхода провалялся на диване.

Сердце екнуло в сладкой истоме, когда он оказался на улице. Точнее, однако, было бы назвать ее палубой. За всю жизнь он ни разу не ступал на настоящую землю — ту твердую основу, под которой принято понимать выступающую из мирового океана часть поверхности планеты Земля. Потомок народа, владевшего в незапамятные времена огромным массивом самого большого материка, родился на буровой платформе посреди ледового океана. Рос на искусственном острове, передвигавшемся по треугольнику «Гренландия — Бразилия — Шпицберген». Потом рукотворные острова объединили, образовав новый мегаполис посреди океана. Дали ему необычное имя — «Роза». Со временем «Роза», потеряв способность к перемещению, приткнулась к западной оконечности Африки в зоне тропического климата, чтобы тратить меньше энергии на жизнеобеспечение своего населения. Да и рост водорослей — главной основы для изготовления пищи — в тепле выше, следует лишь позаботиться о надлежащей циркуляции воды для насыщения ее кислородом.