Магия напрокат и прочие гадости - страница 5

Я кивнула. Ну, наконец-то, мне объяснят, где я и что им от меня надо.

— Меня зовут Тирайо Сандини. Я купил тебя на аукционе и теперь являюсь твоим хозяином. Не пугайся. Это звучит страшно и неприятно, но на самом деле тебе повезло. Многие из той публики, что являются завсегдатаями подобных аукционов, покупают себе забаву от скуки или пополняют наложницами свой гарем. Но тебя избежала эта ужасная участь. Тебе у меня понравится. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Ты очень красивая, я не смог оторвать взгляд, как только увидел тебя.

Всё это безжизненным механическим голосом мне вещал браслет. Голос Тирайо был приятным, но то, что он говорил, было ужасно. Наверное, только действие препарата удерживало меня от попытки объяснить этому человеку, как он неправ.

Тирайо вдруг прижал меня спиной к своей груди, заставляя смотреть на горизонт.

— Видишь арку, которая вспыхивает разноцветными всполохами? Мы направляемся к ней. Эта арка — портал в мой мир. Сейчас мы находимся в Междумирье. Скверное место, я тебе скажу. А вот Касанар, куда мы направляемся, это лучший мир из всех существующих. Ты сама в этом убедишься. Но переход для тебя станет серьезным испытанием. Ты иномирянка, да еще из не магического мира. Магическая адаптация, которой ты подвергнешься при переходе через портал, тяжело переносится. Но это необходимо. Ты станешь понимать нашу речь, сама заговоришь на языке моего мира. Просто потерпи.

С каждым его словом во мне будто пыталась проснуться паника. Но она слишком слабо трепыхалась и внешне вообще никак не проявлялась. Я смотрела на приближающуюся арку с внутренним содроганием. И когда нос судна коснулся исходившего от портала свечения, Тирайо еще крепче прижал меня к своей груди.

Первым ощущением было, будто мою кожу опалило жарким дыханием пустыни. Я закрыла глаза и почувствовала нарастающий шум в ушах. Через мгновение головная боль заставила меня скривиться и застонать. И тут же словно чья-то огромная рука сдавила мне горло, так что я едва могла дышать. А дышать приходилось раскаленным воздухом. Я закашлялась и захлебнулась горячим ветром. Тошнота и сильная слабость накатили одновременно. Больше всего мне сейчас хотелось лечь на палубу и сжаться в комок, но руки Тирайо продолжали меня удерживать. Так физически плохо мне не было ни разу за мою восемнадцатилетнюю жизнь. И сознание, видимо, сжалилось. Потому что с очередным приступом головной боли я выпала из реальности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Очнулась я в незнакомой комнате. Хотя, учитывая события последних часов, ничего удивительного. Во всем теле чувствовалась слабость, и я не меняя положения, огляделась, насколько это было возможным.

Я лежала на широкой кровати. На ней без труда разместилась бы еще пара человек. Слева от меня располагалось окно. Сейчас оно было наполовину закрыто гардиной приятного светло-зеленого цвета. Помимо кровати, которая занимала чуть ли не половину пространства, в комнате находился комод, туалетный столик и пара пуфиков. Вся обстановка была выдержана в светлых тонах, преимущественно зеленого и желтого цвета.

От разглядывания мебели меня отвлекло громкое урчание моего живота. Ну еще бы. Если мне не изменяет память, последний раз я завтракала у тетки в Малаховке. А потом мы с сестрой пошли на кладбище, затем я провалилась в Никиткину ямку, и все закончилось аукционом. Как-то не до еды было. Если я сейчас же что-то не съем, это будет просто катастрофой.

Я выбралась из-под одеяла и обнаружила, что до сих пор нахожусь в этом странном одеянии уличной танцовщицы. Хорошо, что не голышом.

Стараясь производить как можно меньше шума, я на цыпочках подкралась к двери. Приоткрыла её и осторожно выглянула. Длинный коридор по обе стороны. Выскользнула из комнаты и прислушалась. Откуда-то доносились мужские голоса. Прислушавшись, я направилась в противоположную сторону коридора, радуясь, что мои шаги приглушает дорожка на полу.

Коридор вывел меня к широкой лестнице, которая вела вниз в просторный холл. Свесившись через перила, я разглядывала убранство и чувствовала, что паника проснулась вместе с чувством голода.