Магия обмана. Том 1 - страница 4

— Да, лорд Адсид, — леди Сивина, на которую ректор во время своей вступительной речи благосклонно посматривал, не упустила возможности привлечь к себе дополнительное внимание.

Он жестом показал, что слушает.

— У кого слово-ключ? — невинно поинтересовалась княжна.

Конечно, она считала, истинный смысл вопроса был совершенно недоступен среднему уму! Кто бы заподозрил леди Сивину в попытке выяснить, через какого преподавателя можно получить доступ к запечатанной магией тетради, чтобы подправить ответы? Даже сам намек оскорбителен для чистокровных аристократов Кедвоса!

— В этот раз, учитывая важность испытаний, слово-ключ у Видящей, — холодно ответил ректор, а выражение его лица говорило, что подобное решение лорду не нравится.

— Зачем такие сложности? Зачем тревожить Видящую? — вмешалась в беседу леди Кенидия.

— Оба правителя решили, что это разумная мера, — повел плечом ректор. — Они не хотят, чтобы у некоторых девушек возникло желание жаловаться и оспаривать справедливость оценки, поскольку это не добавит доверия в отношения стран. А без должной защиты работ такой соблазн появится. Некоторым будет особенно горько осознать, насколько далек идеал.

Лорд Шэнли Адсид не называл имен, не указывал на меня пальцем и вообще эти фразы, как и многие до того, были чудесным примером обезличенных нападок. К сожалению, они помогали девушкам благородного и неблагородного происхождения сообща ополчиться на меня. На первую бывшую рабыню, поступившую в университет.

Больше моего происхождения девушек раздражала только сила моего дара. Противопоставить природной восьмерке они ничего не могли. На первом и втором курсах вообще не было ни одного мага, равного мне по силе. Юноши, как ни удивительно, не считали это личной трагедией и поводом для мести. Многие даже общались со мной без заносчивости и пренебрежения, но в свой круг, разумеется, не принимали. Да я и не стремилась. Не хотела навязываться. Тем сильней я удивилась, когда один из студентов не только подсказал, какой преподаватель предлагает работу, но и посоветовал, как понравиться магистру.

“К нему лучше не соваться, если плохо разбираешься в алхимии”, - объяснял приятель, один из немногих людей, учившихся в университете. — “Магистр Форож говорит, что даст работу, если хорошо уберешь кабинет. А сам оставляет на столе нестабильное, но не слишком опасное зелье”.

Падеус не обманул. Алхимик, к которому я пришла чуть раньше назначенного часа, велел “на пробу” убрать кабинет, чтобы узнать, сработаемся ли мы. На столе и в самом деле было зелье. В толстостенной колбе беззаботно покипывала смесь, напоминающая цветом болотную жижу. В комнате пахло ромашковым чаем и сосновыми ветками, а огонек горелки окрасился в изумрудно-зеленый.

С ума сойти! Ничего себе “не слишком опасное” зелье! Я бы “Едкий ожог” на этой стадии таким не назвала.

Магистр передержал колбу на огне на несколько минут. Формирующийся на дне огромный пузырь вполне мог стать последним в жизни этого стола и вообще кабинета!

Я, быстро соображая, что же делать, пришла к выводу, что звать магистра Форожа глупо. Οн знал, какое зелье приготовил, и оставил его там намеренно.

Просто уйти — не выход. Мне нужна работа, нужны деньги. Государственное пособие нищенски маленькое. Хорошо, что учебники мне давали в библиотеке. Свои мне не на что было купить.

Я вытряхнула из стоящего рядом мусорного ведра шелуху и листья. Схватила мраморную доску для нарезания ингредиентов. Ею смахнула колбу с горелки в ведро. Быстро накрыла ведро доской и зачаровала на укрепление.

Раздался глухой взрыв.

В кабинет влетел магистр Форож. Седые волосы встрепаны, лицо красное, дыхание сбивается. Явно мчался. Вцепившись в косяк, немолодой алхимик ошалело переводил взгляд с меня на пустующую горелку.

— А где “Едкий ожог”? — сипло спросил он.

В ведре под мраморной доской, которую я прижимала коленом, красноречиво грохнуло.

— О, — обессиленно прислонившись к дверной коробке, выдохнул эльф. — Что ж… это хорошо… хорошо…

В тот момент я поняла, что взрыв в кабинете не входил в планы магистра Форожа. Слишком сильно он испугался, сообразив, что мог стать причиной моей безвременной кончины. Тогда же пришло и осознание минувшей опасности. Голова закружилась, появилась противная дрожь в руках, как-то резко стало нехорошо.