Магия ответа - страница 3

В прошлый раз, в лавке зубника, светящееся пёрышко не принесло никакой удачи. Меня чуть не поймали, и только чудом удалось сбежать.

Так что теперь я ждал только подвоха. В какой-то момент я даже заподозрил, что Перовская тоже как-то связана с этими Вепревыми, и подсунула мне артефакт, вставляющий палки в колёса.

Я в очередной раз выбрался на скалы, чтобы понаблюдать за железной дорогой вдалеке. Там как раз двигался паровоз, только он вёз гружёные товарные вагоны.

Грунтовая дорога, наверняка та самая, по которой я выехал из Маловратска, здесь пролегала совсем недалеко от холмов. По ней двигалась карета, и скакали несколько всадников рядом.

Я прилёг за камень. Как жаль, что нет подзорной трубы или ещё чего.

Вполне возможно, это погоня за мной. Ну, для того я и направился в горы, чтобы можно было легко уйти, если что.

Я осторожно стал отодвигаться назад, но тут услышал неприятный хруст под ладонями. И вот в этот момент моя интуиция взревела сиреной…

Только я не успел ничего сделать, потому что целый пласт горной породы ухнул вниз. Вместе со мной.

***

Когда я открыл глаза, то, к счастью, понял, что живой.

А к несчастью, что рядом люди.

— Живой он, что ли?

— А, видишь. Пошевелился…

Ногу мне придавило каким-то камнем, и любое движение в ней вызывало боль. Я подвигал руками, вроде целые. Стёр с лица налипшую пыль, потряс головой, кое-как продрал глаза.

— Да не может быть…

— Сгинь моя луна!

Пыль жгла веки, я проморгался, рассматривая незнакомцев. Они подошли как можно ближе к обвалу, скатившемуся вместе со мной.

Запряжённая в двойку карета стояла неподалёку. По сравнению с той полицейской повозкой это был просто шикарный лимузин.

Твою мать, доигрался, называется… Повинуясь порыву, я протёр перстенёк на пальце — пёрышко больше не горело. Жжёный псарь, и это Ловец Удачи?!

Лошади фыркали, а всадники на них осторожно смотрели на меня, боясь пускать животное по камням. Они то и дело вскидывали голову вверх, боясь ещё одного обвала.

— Господин Вепрев! Вам надо взглянуть! — громко крикнул один из них.

В карете вдруг распахнулась дверца, оттуда спрыгнул мужчина. Довольно молодой, с чёрными длинными волосами, связанными в хвост, и с выразительно длинным носом.

Тоже холёный, одним словом, в шикарном расшитом камзоле. Он быстро прошагал по траве до самых камней…

— Твою луну, Василий, — он поставил ногу в полированном кожаном сапоге на валун, вытащил портсигар, сверкнул пальцем по сигарете и закурил, — Ну, здравствуй, горе-братец.

Я машинально потянулся к карману за ножом, но тут всадники спрыгнули на землю. У многих засветились руки.

— Столько времени прошло, Вася, а мозгов у тебя не прибавилось, — засмеялся носатый.

***

Я ехал в карете, связанный, и хмуро рассматривал своего якобы брата. Ну совершенно он непохож на Василия… ну, то есть, на меня. Какой же он брат, если должны быть общие черты?

Тот в ответ с улыбкой рассматривал меня.

— Убьёте? — спросил я наконец.

— Учитывая, почему ты от нас сбежал, это самый глупый вопрос, который я от тебя надеялся услышать, — черноволосый, покручивая в руках мою родовую вещицу и время от времени шумно нюхая её, усмехнулся, — И скажи честно, неужели ты надеялся, как Ульян Зумакин, самостоятельно овладеть техникой Пса, при этом являясь «пустым»?

Кто такой Зумакин, я не знал, но прищурился, с новым интересом рассматривая артефакт в руках. Значит, я был прав, это и есть Пёс, который был так нужен Плетнёву.

И что это ещё за техника, которой мой Василий так хотел овладеть?

— Тебе же ещё в детстве сказали, что шанс твоего пробуждения просто мизерный, — со скукой произнёс Вепрев.

— А точно ли я пустой, а, братец? — ехидно спросил я.

Тот вздохнул, потёр подбородок.

— Честно, не ожидал, что в каком-то Мухосранске… извини, Маловратске, смогут рассмотреть «вето». Значит, это тот оракул тебе сказал, да?

Я промолчал, потому что не знал, о каком оракуле идёт речь. Но то, что «вето» — это запрет, было мне хорошо известно.

— Ну, это он зря, конечно, дольше бы прожил, — поморщился Вепрев, — Ты чего там натворил в Маловратске, а, братец?

Я поджал губы. Уже начинало раздражать вот это его «братец».