Магия прорывается - страница 13

— Я пыталась помочь ей, — продолжила я. — В моем сне. Я пыталась помочь ей, но у меня не было ног.

Кэрран протянул руку. Его теплые пальцы сомкнулись на моей руке, когда он нежно сжал мои пальцы.

— Я помню, как тетя Би зарычала как раз перед тем, как Хибла отрезала ей голову. Это рычание крутится в моей голове снова и снова. Я была в ста пятидесяти футах над ними. Я не могла его слышать.

— Это был первый раз, когда тебе приснился сон?

— Нет. Я должна была как-то помочь, сделать… больше.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Но даже если бы это было не так, я бы все равно сказал тебе то же самое. Ты ничего не могла сделать. Это помогает?

— Нет.

— Сожалею.

— Спасибо.

— Ты разговаривала с кем-нибудь, кроме меня?

— Нет.

— Тебе следует с кем-нибудь поговорить. У нас в Стае двенадцать психотерапевтов.

Верно.

— Я в порядке, — сказала я ему. — Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь из них умер.

— Кто-нибудь из кого?

— Из клана буда.

Он снова сжал мои пальцы.

— Детка, ты не можешь завернуть их в пупырчатую пленку. Они прорвут ее и вцепятся тебе в горло. Они самостоятельны. У Асканио есть две альфы и две беты, а также мать, которая, кстати, является лицензированным терапевтом Стаи. Поговори с Мартиной. Это поможет. Разговоры об этом всегда помогают.

— Я подумаю.

Он поцеловал мои пальцы.

— Если бы Дерек пришел к тебе с этим, что бы ты сказала?

— Я бы сказала ему, чтобы он поговорил с кем-нибудь, и что у Стаи есть двенадцать лицензированных терапевтов на зарплате.

Я точно знала, что мне бы помогло. Мне нужно было убить Хиблу. После замка, когда мы поднялись на борт нашего корабля, полумертвые и едва держащиеся на ногах, я слишком устала, чтобы оглядываться по сторонам. Но Дерек, наблюдавший за пирсом, видел, как Хибла взбежала на него с обнаженным мечом. Она выжила и смотрела, как мы уплываем. Ее убийство не вернет тетю Би, но это нужно было сделать. Я хотела отправить сообщение. Если ты убил кого-то, кто был мне небезразличен, я найду тебя и заставлю заплатить за это. Не имело значения, куда ты убежал или как хорошо спрятался, я накажу тебя и сделаю это так жестоко, чтобы никто больше не посмел снова причинить боль кому-то из моих близких. Я заставила Джима искать Хиблу, но пока мы оставались с пустыми руками. Насколько я знала, она осталась в Европе, и я вряд ли когда-нибудь увижу ее.

— Тебе не обязательно идти одной, — сказал он. — Если ты решишь пойти, и я тебе понадоблюсь, я пойду с тобой. Я пойду с тобой или подожду у двери, пока ты не закончишь.

— Спасибо, — сказала я ему, и это было искренне. Мы погрузились в тишину.

— Я должен уехать утром, — сказал Кэрран. Он сказал «я», а не «мы».

— Почему?

— Ты помнишь Джина Монро.

Я кивнула. Семья Джина Монро владела рудником «Сильвер Маунтин», недалеко от ущелья Нантахала, который был одним из основных источников серебра для юго-востока. Джин утверждал, что его семья прослеживала свои корни вплоть до Мелунджонов, испанских мавров, которые поселились в этом районе столетия назад, пытаясь спастись от преследований испанской инквизиции. Учитывая, что некоторые члены его семьи превращались в иберийских волков, его заявление имело некоторый вес. Джин был интровертом по натуре, и с ним было трудно иметь дело. Он руководил небольшой группой оборотней, и хотя его соседи давным-давно присоединились к Стае, Джин держался поодаль.

— Он доставляет нам неприятности?

— Не совсем. Очевидно, раз в год мужчины их стаи собираются вместе и отправляются в горы на охоту на кабанов. Только семья и близкие друзья.

— Тебя пригласили? — догадалась я.

— Ага.

— Они знают, что ты ненавидишь охоту?

— Возможно, я забыл упомянуть об этом. — Кэрран повернул руль вправо, избегая выбоины размером с шину, заполненные люминесцентной фиолетовой слизью неизвестного происхождения. — Он хочет панацею.

Я не совсем понимала масштабы дипломатических интриг Кэррана, пока не увидела, как он работает с панацеей. Первое, что он сделал, вернувшись домой из этой поездки, — это принял закон, согласно которому ни одному оборотню, подверженному риску лупизма, не будет отказано в панацее на территории Стаи. В результате семьи оборотней со всей страны начали селиться на границе территории Стаи, образуя буфер между нами и внешним миром. Некоторые ждали официального приема в Стаю. Некоторые просто хотели совершить короткую поездку через границу, если у их ребенка начнут проявляться признаки лупизма. Если бы пришла беда, они бы сражались за Стаю, потому что мы были их единственной надеждой. Тем временем Кэрран использовал панацею и как дубинку, и как пряник, замышляя заговоры, подкупая и заключая сделки, чтобы стабилизировать Стаю и укрепить нашу оборону. Надвигалась война, и мы делали все возможное, чтобы подготовиться.