Магия внутри нас, или Волшебный офис с 10 до 18 - страница 5

Сама Надежда была не такова. Все эти экстремальные вылазки ей не нравились. Как всякая потомственная баба Яга, она была женщиной тихой, замкнутой и не склонной к переменам. Совершенно равнодушная к понтам, она ездила на одной и той же машине 10 лет, не испытывая даже мимолетного желания ее поменять. То же относилось и к квартире. Она вполне могла себе позволить квартиру получше, но мысль о переезде внушала ей ужас. Хорошо, что в магическом мире встречают не по одежке, а по волшебным способностям. Поэтому везде встречали Надежду хорошо.

Волшебные вещи, производимые их организацией, использовались не только волшебниками. Во все времена были люди, знающие, что существует магия. Однако всегда это были избранные.

Так и сейчас. Летающие ковры стелили как покрытие для пола в самолетах. Не столько для того, чтобы лучше летать, сколько для того, чтобы лучше падать. В случае аварий падение становилось более плавным и это позволяло избежать жертв. Скатерти-самобранки закупались знающими людьми на случай войн и катастроф. Шапками-невидимками комплектовались военные части. Вы спросите, почему тогда это не засекречено? Как возможно международное сотрудничество и поездки на конференции за границу? Но все дело в том, что никакого секрета как раз и нет. Технология изготовления этих вещей стара, как мир. И волшебники всех стран прекрасно умеют их делать. То есть единственная разница между шапками-невидимками – это цвет, фасон, теплый материал и, конечно, способность не натирать уши. Из-за этого не стоит делать специалистов невыездными, верно? Тем более, что маги ох как не любят ограничения.

Участие же магов непосредственно в военных действиях уже давно под запретом. То есть можно устроить магический госпиталь и лечить раненых волшебством, можно снабжать армию волшебными вещами и продовольствием, можно даже сходить на разведку и узнать планы врага с использованием магии. Но вот принимать боевой облик и убивать в таком виде людей – категорически нельзя. Это чревато скорым и строгим судом мирового магического сообщества.

Когда-то в юности Надежда думала, что любое участие в войне не допускается магическим сообществом. И была несказанно удивлена, когда нашла у бабушки Ядвиги медаль за оборону Ленинграда с наградными на нее, Ядвигу, документами. На удивленные расспросы внучки бабушка много ругалась. Нецензурно. Из ее слов следовало, что она ни за что не стала бы вмешиваться в дела этих идиотов (это про людей-неволшебников), но не было никаких сил смотреть, как умирают в блокадном городе от голода невинные дети.

Юная Надежда терпеть не могла детей. «Бабушка, – сказала она, – ведь всем известно, что бабки‑Ёжки детей не любят настолько, что их едят. Как же?»

На это Ядвига поведала правнучке историю своей бабки, которая, устав смотреть, как издевается над своими детьми неблагополучная семья из ближайшей деревни, похитила этих детей. В своей лесной избушке она вылечила их, откормила и отправила за несколько сотен верст в знакомую волшебную семью в услужение, уверенная, что там детям будет лучше.

А на вопрос делегации из деревни «где дети?» старуха ответила: «Я их съела».

Отворотное зелье варили,

Пили просто, вроде вина.

О любви мы не говорили,

Нам она не была нужна.

Кто-то даст за любовь полцарства,

А кому-то она – беда.

Только нет от любви лекарства,

Отворотное зелье – вода.

– Где мой чемодан? – красивый стройный брюнет возмущался по-французски, и вряд ли большинство сотрудников аэропорта Пулково могли его понять. Однако слова его и были адресованы не им, а стоящему рядом брату. – Ну почему надо было потерять багаж именно сейчас?! Это так некстати! Ладно, если бы это была обычная деловая поездка, но мне предстоит официальное знакомство с родителями моей невесты! А я буду выглядеть, как оборванец! Ведь вся моя одежда непонятно где! Наверняка она улетела в какой-нибудь другой город!

– Жан, ты можешь взять что-то из моей одежды, она ведь подходит тебе по размеру, – ответил брат.

– Ну уж спасибо! – фыркнул тот. – И буду ходить весь в черном? Это ты, Александр, любишь изображать из себя злого темного колдуна, а мне такой имидж сейчас некстати. И еще, я теперь Иван, привыкай. Тем более мы в России.