Магнетрон - страница 13
Крейсер уходил в море, постепенно исчезал. И только дым из труб был еще долго виден, пока не растаял над чертой горизонта.
Волны, шорхаясь у берега, лизали гальку. Перед большим камнем, лежащим впереди, поднималась мохнатая гора воды и с шумом обрушивалась, разбиваясь вдребезги. А ей вслед уже вздымалась другая, третья… Вода поднималась и падала, поднималась и падала. На это можно было смотреть бесконечно. Но билет на поезд Севастополь — Москва был уже заказан с корабля по радио. И Веснин поспешил на вокзал.
Всю обратную дорогу из Севастополя в Ленинград молодой инженер размышлял над идеей мощного генератора сантиметровых волн. Далеко-далеко ушли от него совсем недавно пережитые волнения: справится он или не справится, если случится нечто непредвиденное в момент испытания тиратронов на корабле? Вот случилось непредвиденное, он справился, но какие это все пустяки по сравнению с тем, что ждет его впереди! Теперь он убеждал себя, что вся его предыдущая жизнь, начиная с первой сознательно прочитанной книги и кончая этой командировкой на корабль, была лишь подготовкой к тому делу, за которое он взялся. Мгновениями его охватывал страх перед величием этого дела. Стараясь не думать о всей проблеме радиообнаружения, о проблеме направленного радиолуча, он говорил себе: я сделаю только генератор коротких волн, я буду работать над магнетроном. Шахтер, который работает на пласте крутого падения, освещает своей лампой лишь маленькое пространство вблизи себя; он видит несколько ближних стоек крепи, а дальше черные стены, темнота. И, пожалуй, так спокойнее работать, чем если бы яркий луч прожектора вдруг открыл всю головокружительную пустоту выработки.
Случайность, наивность, неосведомленность — не все ли равно, что подсказало Веснину сделать выбор, который на самом деле был вовсе не единственным возможным!
Несколько часов назад, когда Рубель читал ему вслух письмо к академику Крылову, Веснин, краснея, слушал строки, в которых говорилось, что он якобы «горит желанием работать над созданием мощного направленного радиолуча для видения сквозь дым, туман, а также в темноте…» Но теперь он уже действительно этим желанием горел.
В этом состоянии душевного подъема он особенно остро ощущал прелесть путешествия ранней весной. Обгоняя поезд, с криком летели птичьи стаи. В окна вливался воздух необычайной, как казалось Веснину, свежести. На одном из полустанков Веснин вышел из вагона и услыхал звон серебряных и стеклянных колокольчиков, пение невидимых, натянутых высоко в небе струн. В ясном, чистом воздухе дрожал дождь звуков. Это звенели прилетевшие с юга жаворонки.
По вспаханному полю по-солдатски шагали грачи. Они шли следом за тракторным плугом. Черные глянцевитые перья птиц блестели, точно только что отлакированные. Было удивительно, что, отыскивая корм в грязно-бурой земле, грачи остаются такими парадно-чистыми. Сверкал на солнце лемех плуга, золотом отливали светлые волосы девушки-трактористки.
«Я должен, я обязан создать прибор, который будет видеть сквозь дым и туман!» — думал Веснин, глядя вслед трактору. Он достал свой блокнот, проставил на чистой странице год, дату и день. А пониже вывел крупными буквами: ЭЛЕКТРОННЫЙ ГЕНЕРАТОР СВЕРХВЫСОКИХ ЧАСТОТ.
Веснин чертил в своей тетрадке различные варианты генераторов сантиметровых волн. Но все это было еще очень далеко от того, что можно было бы построить, воплотить в металле… Пока это были все те же диски и подковки, подковки и диски…
— Синельниково! — объявил проводник, проходя по вагону.
Веснин приподнял край шторы и увидел невысоко над землей, под окнами замедляющего ход поезда, разноцветные огни. При свете фонарей слабо поблескивали рельсы, тусклые от росы.
Далеко-далеко на горизонте узкая светящаяся полоса прорезала тьму безлунной ночи. На станционных часах, мимо которых медленно тащился поезд, было сорок минут первого. На перроне толпились люди. Одни выходили, другие входили в вагоны. По перрону прошел дежурный в красной фуражке. Прозвонил колокол, висевший под часами. Состав дернулся, задребезжал чайник на столике в вагоне, и опять мерно застучали колеса.