Магнолия - страница 3

Так что проблем в этом мире почти не осталось. За исключением одной: неудержимо холодало. И эта неудержимость была каким-то таинственным образом связана с негромким журчанием сбоку. Она слышала это журчание и раньше, да только теперь обратила на него должное внимание. И вспомнила, что до журчания был громкий, отрывистый звук — очень неприятный. Собственно, отрывистых звуков было довольно много, но они все были тише, а этот, главный, прозвучал громче, весомее других — после него и началось журчание.

А с журчания-то началось пробуждение! Эта мысль вдруг так четко вошла в сознание, что от ее определенности стало даже грустно.

Вспомнилось, как славно было до пробуждения. Как радостно тогда ощущалось, что мир состоит из нее — из нее одной! Весь огромный, ласковый, теплый мир. Потом мир постепенно начал отступать, отдаляться. Но не весь. Часть его так с ней и осталась — и у нее появилось тело. Сладкими судорогами мир выходил из рук — и у нее появились руки, из ног — появились ноги. И это было даже еще приятней — начавшееся освобождение от всемирного одиночества обещало новую информацию, новые ощущения.

И тут — этот звук. И стало всего не хватать тепла, воздуха, сил… Все забирало негромкое деловитое журчание. Стало так неприятно — и даже страшно. Вот как дело обернулось — страшно!

Глаза по-прежнему тупо таращились вверх в невообразимую вышину — туда, где метрах в двух от ее лица заканчивался серый стакан металлических стенок. И вдруг в вышине, на самом краю бесцветного круга, что-то появилось. Задвигалось. Что-то неотчетливое. А вдруг оно тоже было живое?

Потревожив опять мышцы глазного яблока, она перевела хрусталик на более дальнее видение, и изображение прояснилось. Она вновь мысленно полистала универсальную справочную книгу и нашла подходящее словечко: «лицо». Можно и еще точнее: «человеческое лицо». Человеческое — это еще что такое? Она поискала соответствующую страницу. Человеческое, человеческое… — а, вот!

Но в универсальной книге за простым словечком «человек» оказалось столько объяснений, рассуждений, понятий — причем таких, которые сами еще нуждались в объяснении, — что она решила пока оставить это дело. Человеческое так человеческое. Пускай себе человеческое. На фоне темного потолка.

Человек, вероятно, заглядывал к ней, слегка перегнувшись через край металлического стакана. Была видна только его голова и часть шеи.

Человек что-то говорил — губы и шея двигались.

Появление человека могло означать только одно: мир населен! До сих пор мироздание ей представлялось как-то по-иному, а оказывается вот, гляди-ка, человек! Значит, рассуждая логически, могут найтись и другие человеки, вернее, люди. Не исключено, что их найдется даже довольно много.

Неужели больше трех? Это, конечно, слишком много, ну да ладно. В принципе, она вполне одобрительно относилась к такой перспективе. И мысленно даже улыбнулась склонившемуся человеку.

Но человеку было некогда. Он договорил, и голова его исчезла — ушла за край круга. И только тогда она поняла, что он сказал.

Он сказал: «Глянь-ка — и здесь тоже!» И все. И стало почему-то грустно.

Последние капли теплого и родного неслышно утекали из-под затылка. А вокруг опять запрыгали в воздухе неприятные отрывистые звуки.

Прямо у нее на глазах в металлической стенке, недалеко от края, появилась маленькая дырочка, а пуля, пробившая ее, ударилась о противоположную стенку. Но не смогла вырваться наружу и, лязгнув несколько раз, шлепнулась прямо у щеки, зло шипя и постепенно остывая.

Вокруг — за границей бака, на воронкообразном дне которого она лежала, — что-то происходило. А она лежала неудобно — головой в самом низу. Ее голые ноги нелепо раскорячились на вертикальной стенке бака, да и вся она была голая, беспомощная, а вокруг уже стоял самый настоящий холод.

Тарахтели выстрелы, гулко отдаваясь во внутренностях металлического бака, одна из следующих пуль вполне могла пробить стенку где-нибудь пониже и вонзиться, шипя, в ее тело. И даже убить! Но никому не было дела до ее бед и до нее самой…..

От обиды и холода хотелось заплакать, но не было сил активизировать слезные железы. К тому же в голове начало тихонько позванивать, серый круг над лицом стал стремительно темнеть — и тут она спохватилась, что по-прежнему не дышит. Торопливо задышала. Звон и потемнение прекратились.