Магнус Красный: Повелитель Просперо - страница 20

— Империуму будет лучше без таких глупцов, — заметил Фозис. — Зачем нам тратить время и силы, стараясь помочь тем, кто не хочет помогать себе сам?

Пертурабо наклонился вперед, опершись на стол, и Т’Кар вздрогнул под его жестким взглядом. Железный Владыка неторопливо заговорил, как учитель, разочарованный в ученике:

— По той же причине, по какой я не позволю ребенку собирать цветы на краю утеса, какими бы прекрасными они ни были. По той же причине, по какой я не разрешу тебе бродить по минным полям перед этой крепостью, пока ты не возьмешь карту Четвертого легиона и не научишься читать ее. Мы должны отвергать незрелые мысли вроде твоих и делать то, что следует. Теперь ты понял, почему мы обязаны спасти как можно больше жителей Моргенштерна?

— Да, владыка Пертурабо, — ответил Фозис. — Спасибо, что указали на мои заблуждения. Я в долгу перед вами.

Атхарва скрыл удивление. Т’Кар, искушенный ученый, редко признавал, что нуждается в чужих советах. Даже сейчас, после выговора от примарха, его аура слегка светилась от заносчивости.

— Фозис Т’Кар лучше всего оперирует абсолютными понятиями, — широко ухмыльнулся Магнус. — Истина и ложь, верное и ошибочное. Он превосходно разбирается в эмпирических формулах, но никогда не станет гением полемики или нравственной философии.

— Возможно. Но он не первый, кто высказывает такие соображения, — сказал Пертурабо. — Я не дам оснований для разговоров о том, что мы бросили невинных на смерть, хотя имели шанс их вывезти. Нам с тобой нужно работать вместе, брат. Я хочу, чтобы все твои легионеры занимались эвакуацией населения, а не охотились за реликвиями и не копались в пыли.

— Твой график не пострадает, если я выделю одно отделение для раскрытия тайн планеты. Возможно, ее секреты настолько драгоценны, что ими просто нельзя пренебречь, — возразил Магнус.

— Ты действительно предполагаешь, что под Жаррукином зарыты какие-то древние архивы с информацией о том, как Моргенштерн невредимым пережил Долгую Ночь?

— Я уверен в этом.

— Скажи так кто-нибудь другой, я бы назвал его самонадеянным, — вздохнул олимпиец. По его команде инфопотоки над столом рассеялись, как дым.

— Как часто я ошибался в таких вопросах?

— Ни разу, — признал Пертурабо, направляясь к покрытым тканью верстакам у края полуэтажа. — Однако все бывает в первый раз, и мне необходима помощь каждого из твоих воинов. Но постой, я хочу показать тебе кое-что.

Примарх стянул белый покров, под которым обнаружилось беспорядочное скопление незавершенных проектов, устройств непонятного назначения и чудесных машин на шестернях и пружинах.

— Моя мастерская, — произнес Железный Владыка.

— Как я себе и представлял, — сказал Магнус.

Он зашагал вдоль верстаков, с наслаждением изучая вещицы, расставленные у стен помещения. Остановившись возле неоконченной модели пышного амфитеатра, примарх взял лежавший рядом с ней лист восковки.

— Талиакрон, — проговорил Циклоп. — Начал трудиться над ним?

— Еще нет, но скоро, — ответил Пертурабо. — Когда закончится Крестовый поход и у нас будет достаточно песен о славных подвигах, я возведу сцену для них. В горах, напротив отцовского дворца.

— Я приду на церемонию открытия! — пообещал Магнус с искренней, заразительной радостью за творческие успехи родича.

Он и Пертурабо общались, как братья, неразлучные с колыбели, хотя знали друг друга лишь несколько кратких лет, и было очевидно, что узы этой любви не распадутся никогда. Однажды Магнус рассказал своим воинам, как они с родичем проводили время на Терре, разыскивая наследие давно умершего полимата[56] и раскапывая таинственные артефакты в забытых уголках Старой Земли. Атхарва с восторгом слушал эти истории, дорожа любой возможностью узнать больше о своем генетическом прародителе.

Пертурабо поднял замысловатую конструкцию из округлых металлических пластин, заводных механизмов и регулируемых линз.

— Вот это тебя заинтересует, брат. Я точно скопировал Антикитеру[57], как ты и просил.

Странно было видеть в руках Железного Владыки настолько изящное устройство. Все творения IV легиона, встречавшиеся Атхарве прежде, — если не считать проектов в мастерской — были грубыми и функциональными.