Махно. II том - страница 37

– Слухаю!

– А Указ есть, Нестор Иванович? – спросил тыловик.

– А я тебе на что? Будешь артачиться, запрягу в дышла, будешь впереди паровоза туман разгонять.

– Понял. Вопросов нет. Пересчитывать будете?

– Дома пересчитаем.

– А где Никифор Афанасьевич?

– Слишком много вопросов задаёшь.

– Всё, не буду.

– Пиши присягу. Через час, чтобы поезд уже шёл в Александровск. Остальные, за мной! – скомандовал Махно и направил коня к селению, где находился штаб.

Скоро нашёл штабную избу. Начальник штаба Пётр Градов выбежал навстречу.

– Начштаба Градов. Что случилось, Нестор Иванович?

– Посылай за командирами полков и эскадронов. А сам сейчас же садись, пиши присягу и принимай командование бригадой.

– Слушаюсь.

Градов и Махно в плотном окружении командиров и ординарцев поднялись на крыльцо и вошли в штаб. Градов тотчас сел к столу, взял бумагу и принялся писать.

В избу начали входить командиры.

– Так, товарищи командиры. Ваш начальник штаба назначается командиром бригады вместо Никифора Афанасьевича.

– А где сам Никифор Афанасьевич? – спросил один из командиров.

– Пошёл на повышение. Ещё вопросы будут?

– Нет.

– Подписывайтесь все под присягой и утром выступайте на румынский фронт.

Через полчаса короткий состав катился в сторону Александровска в окружении кавалерийской бригады.

А в кабинете Льва Зиньковского собрались Лепетченко, Аршинов, Таратута, Михалёв-Павленко, Семенюта, Волин, Каретников, Лютый, Озеров и Бурбыга.

– Товарищи. Собрались все, кроме двоих. Щусь и Марченко отбыли с командармом в Плетёный Ташлык. Согласно вашему постановлению осенью семнадцатого я отвёз Анастасию Васецкую в Орёл и поселил её в гостинице. Она успела окончить курсы ремингтонисток и сестёр милосердия. Зимой её обворовали. Расследование вела тамошняя контрразведка. Так случилось, что она невольно попала в оборот деникинцев. Её мобилизовали.

– Откуда сведения? – спросила Ольга Таратута.

– Кто сообщил? – поставил вопрос Озеров.

– Верно ли? – усомнился Каретников.

– А, не провокация ли это? – поддержал его Белаш.

– А может это и есть шантаж? – насторожился Аршинов.

– Источник надёжный? – спросил Каретников.

– Надёжней некуда. Михаил Полонский. Командир полка «Орловский пролетарий», – ответил Зиньковский.

В комнате повисла тишина.

– Надо расстрелять, – решительно разорвала тягостное молчание Ольга Таратута.

– Жалко. Хороший мужик, – осторожно возразил Каретников, – толковый командир. Прекрасный артиллерист.

– Это не имеет отношения к сохранению тайн, – возразила Ольга Таратута, – где гарантия, что он не поделился информацией со своим начальником штаба? Кстати, они оба орловские. Информация, вредная для авторитета Нестора Ивановича. Очень вредная и опасная.

– Да, это не похоже на шантаж, – сказал Волин, – информация взрывоопасная, нельзя допустить её расползания.

– Надо расстрелять Михаила Леонтьевича. Причём, немедленно. Без долгой канители. До возвращения командарма. Чтобы даже не портить ему настроение. Давайте голосовать, – продолжала давить синеблузница Таратута и подняла руку.

– Мне тоже его жаль. Но он влез не туда, – поднял руку Лепетченко.

– Возражений нет. К стенке! – сказал Волин, подняв руку.

– К стенке, без лишних мантифолий и прочих юридических выкрутасов, – проголосовал Михалёв-Павленко.

– Я тоже за пулю, – сказал Аршинов.

Следом проголосовали все остальные.

– Теперь я предлагаю всем спуститься в подвал и сейчас же, сообща, привести приговор в исполнение, – сказал Зиньковский.

– А я думаю, что пули достаточно одной, чтобы выдать за самоубийство, – сказала Ольга Таратута.

– Тогда, может быть, предоставим право выполнить эту деликатную миссию нашей коллеге? – спросил Лев.

Дверь распахнулась. На пороге появилась синеблузница Таратута с маузером в руке. Всё произошло мгновенно.

Федосий Щусь тормошил Махно.

– Батько. Подъём.

– Изыди! – процедил Махно.

– Батько. Вставай. Ты же велел разбудить тебя сразу же, как только Лёва придёт. Так он в приёмной уже битый час.

– Дай воды, рожу ополоснуть.

– Подставляй ладони.

Махно вскочил. Быстро надел сапоги и склонился над белой гостиничной раковиной.

Щусь держа в руке ведро, ударил кружкой по льду, раскрошил его и зачерпнул воду.