Махно. II том - страница 60
Штаб бригады Марченко.
Марченко: Ничего себе приказик. Хорошо тому, кто их отдаёт. Втянули в кампанию – ни провианта, ни боеприпасов, ни медикаментов. Хорошо, ещё холодный ноябрь. Но выходить надо. Что думаешь, Каретник?
Каретников: Я не ожидал такого поворота в войне. Мы взяли Крым почти без потерь. Не хватало нам ещё передохнуть на выходе отсюда.
Нач. мед.: Сегодня умерло шестьдесят. А триста заразились. Уже наших бойцов.
Марченко: Но мы же не можем перестрелять пленных. Мы не каратели. Мы даже офицеров расстреливали только старших.
Каретников: Командир, надо бросать пленных и уходить к себе. Если мы этого не сделаем, то все поляжем здесь от холеры и тифа.
Штаб ЮФ.
Фрунзе: От Марченко поступила записка: «В пленённой группировке повальная эпидемия дизентерии, холеры и тифа. Болезни перекинулись на бойцов повстанческой бригады. Положение катастрофическое. Мы сотнями хороним наших бойцов. Поэтому принимаем решение: пленных оставить, а бригаду вывести».
Каменев: Ну, вот они и нарвались. Сами предъявим ультиматум с требованием уничтожить группировку или будем звонить в реввоенсовет?
Фрунзе: Сами с усами! Саркис! Зови Недодирову!
Вошла секретарь-машинистка.
Фрунзе: Пишите! Комбригу Марченко. «Приказываю в течение 24-х часов ликвидировать очаг эпидемии и только после этого приступить к выводу бригады за пределы Крыма. Фрунзе. 24 ноября 1920 года». А теперь Мартынова, Семёнова и Дгебуадзе, ко мне! А ты, Семён, сейчас же иди через Каланчак и Херсон на Александровск. Занимай позиции подковой западнее Александровска. Готовься. Будем кончать с махновской автономией.
Штаб Повстанческой армии. 7 декабря 1920 года.
В кабинет Махно вошёл Федосий Щусь.
– Батько, в город входит отряд из остатков бригады Марченко.
Махно вскочил и выбежал на крыльцо.
На площадь из прилегающей улицы со скрипом, цокотом подков и стонами выходила колонна из разбитых тачанок и израненных бойцов. Перед Махно остановился и сполз с коня израненный и больной комбриг Марченко. Держась за сбрую, он доложил:
– Батько, мы выполнили задачу без потерь. Но Фрунзе поручил расстрелять двадцатитысячную группировку из пленных. Мы отказались. Тогда нас подвергли артобстрелу на всём пути следования. Погибли не только пленные, но и многие наши. Те, что выжили, поумирали в пути. Нас преследовали до хутора Левуцкого. Там сейчас их штаб учебной бригады. Командует ими бывший полковник Мартынов, комиссаром у них Дгебуадзе, а начальником учебной части и главным инспектором – военспец Семёнов. Батько, мне хреново.
– Здравствуй, Лёшка. Здравствуй. Санитаров сюда! Помогите ему! – крикнул Махно, отвернулся, скрипнул зубами, направился обратно к двери и злобно процедил. – Белых бил пока не покраснею, а красных буду бить, пока не побелею.
Поднявшись на крыльцо, он развернулся и крикнул:
– По коням!!!
Лавиной вытекла конница из города и устремилась на восток. Вечером был блокирован хутор Левуцкий. Махно сидел на барабане за походным столиком. Он выпил стакан самогона и закусывал огурцом. При свете факелов к нему подвели связанных пленённых командиров.
– Кто таков? – спросил Махно.
– Комбриг Мартынов.
– Знаешь, кто пред тобой?
– Нет.
– Командарм Махно, в звании комдива. Развяжите его! Дайте ему фуражку! Доложись, как положено!
Мартынову надели фуражку. Он одернул гимнастёрку, поправил портупею. Строевой поступью шагнул к Махно. Щелкнул каблуком. Козырнул.
– Товарищ комдив, разрешите представиться, начальник сводной учебной бригады комбриг Мартынов.
– А ты кто? – спросил захмелевший Махно, устремив палец на очередного задержанного.
– Комиссар Дгебуадзе, товарищ Командующий.
– Ну?! А ты, кто таков? – Махно перевёл внимание на очередную жертву.
– Старший инспектор военных училищ военспец Семёнов, товарищ комдив.
– Вы расстреляли безоружных и беспомощных пленных, затем подвергли вероломному уничтожению бригаду, которая вместе с вами била Врангеля и брала Крым. Как вы могли?
– Нам приказали уничтожить очаг эпидемии, – ответил Мартынов.
Махно вскочил, хватил ещё стакан самогона и заорал:
– Сами вы, сволочи, очаг эпидемии! Повесить!! Всех троих!!!