Макошин скит - страница 21

Еще эта «дальняя заимка» будет теперь сниться в кошмарах. Она думала, что пробудет здесь пару месяцев. Но все оказалось запутаннее.

После завтрака ее поманила за собой Ольга, как ее тут называли, сестра-хозяйка.

– Пойдем, – сказала, – одежу тебе посподручней подберем.

Она привеела Карину в самый дальний дом. Велела раздеться и выдала чистое белье, теплые колготки, длинную, как у всех тут, юбку, несколько кофт и бордовый пуховик.

– Немного великоват будет, – придирчиво оглядев, сделала вывод, – но ничего, зато под него можно нарядиться потеплее. Если матушка на дальнюю заимку работать пошлет, ко мне зайдешь, я тебе штаны ватные выдам, там холодно, пока домишко протопится, околеешь.

И засмеялась.

Сжималя в руках выданную одежду, Карина неуверенно поглядывала за окно – там послушницы расходились по работам.

Ольга взяла ее за руку, заглянула в глаза:

– Душа в строгости должна быть. А тело – в работе. И тогда легкая станешь, как перышко, светлая, как утренний туман, и прозрачная, словно слеза младенца. Не грусти, это по первости тяжко. А потом – с каждым днем все легче.

Карина посмотрела на нее с тоской:

– А вы сколько здесь?

– У нас не принято выкать, – засмеялась сестра Ольга. – Мы ведь по старинному уставу живем, а в стародавние времена на «вы» только с врагами было. А я не враг тебе…

Девушка кивнула:

– Хорошо, я запомню.

Ольга поправила волосы, убрала под платок, и снова рассмеялась. Уселась на лавку:

– Запоминай, запоминай. А я здесь уже год…

– Год?! И домой не собираешься?

Ольга пожала плечами:

– Грехи не пускают… Да и знаешь, Агата, здесь спокойнее. В миру́ что – суета одна. Света белого не видишь за ней. А тут… Я рассвет встречаю, закат провожаю. На речку схожу, надышаться не могу простором этим, он будто через меня проходит, как солнечный лучик. Или как утренний туман – пронизывает насквозь, – она в самом деле будто светилась. Улыбалась открыто, душой.

Карина выдохнула с облегчением. Шмыгнула носом.

Ольга притянула ее к себе, обняла:

– Не плачь. Мир – он большой. Если мир тебя сюда загнал, значит, душа того просит, дай ей шанс. Если кто и поможет тебе, так это матушка Ефросинья. Она хоть и строга, но видит каждую из нас до косточек. Иной раз больно делает, – при этом голос у Ольги дрогнул, на переносице пролегла и тут же растаяла морщинка, – но как нагар со старой сковородки без труда и пота не счищается, так и душа не светлеет без боли.

– Почему с родными нельзя видеться?

– Так потому что они снова к греху склонять будут, по рукам-ногам вязать. Им-то непривычно. По их мнению мы тут дурью маемся, секта у нас тут.

– Секта? – Карина встрепенулась.

Ольга, посмотрев на нее, звонко рассмеялась. Выпустила ее из объятий, потрепала по голове:

– Секта. Так и говорят местные… Люди злые в своем невежестве. Ты потом увидишь, когда немного пелена с глаз спадет.

Карина тыльной стороной ладони вытерла глаза, шмыгнула носом:

– Я скучаю. По парню своему…

Ольга покачала головой:

– Не скучай. Если дождется, то семья только крепче будет. А нет, значит, не твой это человек. Значит, Бог отвел с ним жизнь строить и детей рожать.

Карина внимательно посмотрела на нее: Ольга говорила всерьез, без тени иронии и шутки. Она искренне верила в то, что произносила.

Словно догадавшись о мыслях Карины, молодая женщина призналась:

– Ты не жди простого и легкого, простое и легкое только от лукавого. Истинная вера, как и истинное счастье рождается в му́ках. Вот считай, ты свое счастье и строить сюда приехала.

– Одна, без своего парня? – удивилась Карина. – Разве можно счастье в одиночку построить?

– Можно. Счастье оно одно на двоих, от него все греются… Ты не за него или за кого другого волнуйся, а за себя. Себя спасешь, и тем, кто рядом с тобой, хорошо будет. Это как в самолете, в случае аварии – если летишь с ребенком, сперва надень кислородную маску себе, потому ребенку. Так и тут. Сперва себя очисти, после ему поможешь. Поняла? – Ольга доверительно заглянула в глаза, сжала ладонь Карины. Спохватившись, подтолкнула девушку: – Ты давай, переодевайся, я твою одежу в шкаф уберу. А то мне дел еще сегодня… – она выразительно закатила глаза. – До обеда не управлюсь, без обеда и останусь.