Макошин скит - страница 5

Она всегда последнее время уходила, уклонялась от разговоров, утекала, словно вода сквозь пальцы.

«Может, Карина обиделась, что я ей мало внимания уделяю», – несмело предположил Раф. Но с другой стороны, они всегда так жили: кто-то же должен оплачивать ипотеку, Каринино обучение, кредит, который они взяли на ремонт и мебель… Он больше работал, но у них и возможностей для интересного отдыха стало больше.

…Голова шла кругом, когда взгляд зацепился за уголок листа, торчавшего из-под шкатулки с украшениями. Руки задрожали, когда Рафаэль аккуратно потянул его к себе, разглядев знакомый почерк подруги.

«Раф, не вини себя, не занимайся самоедством и самокопанием. Никто не виноват. Мне это следовало сделать давно. – Ровные буквы, как в тетради по каллиграфии. – Мы просто очень разные. Я этого раньше не понимала. Разные во всем. Такое бывает. Спасибо тебе за все. Не ищи меня. Карина».

Письмо. Которое должно было все объяснить, все еще больше запутало. В чем разные? Что значит «давно»? Почему не понимала?

Он схватился за голову, крепко сжал ее, тихо раскачиваясь, застонал.

Прошло 3 недели, середина апреля

– Ты едешь? – из динамика раздался мурлыкающий девичий голос, чуть кокетливый.

– Еду, – Рафаэль отозвался сухо, свернул к кафе и притормозил на стоянке. – Приехал.

Девичий голос посерьезнел:

– Так давай, мы тебя ждем…

Рафаэль вздохнул. Выдернул ключ из замка зажигания и решительно дернул на себя ручку, распахивая дверь и выбираясь из автомобиля. В лицо дунуло весенней сыростью, талым снегом и запахом первых, нераскрывшихся еще, почек.

Апрель стремительно расправлял плечи.

Рассеянно оглядевшись по сторонам, молодой человек привычно закатал рукава толстовки, снова нырнув в салон и достал из бардачка ежедневник, а с пассажирского сидения – фотоаппарат. Поставив машину на сигнализацию, направился ко входу в кафе.

– О-о, наконец-то! – радостные возгласы, протянутые навстречу руки: его команда была в полном сборе. – Раф, мы думали, ты окончательно потерян для фотографии.

Семен, ассистент Рафа, прищурился, бегло посмотрел на фотокамеру и органайзер, с удовлетворением кивнул:

– Верно, хватит киснуть.

Посмотрев на него так строго, что Семен поперхнулся дальнейшими рассуждениями о неудачной личной жизни шефа, Рафаэль уселся за стол, улыбнулся подчеркнуто широко: меньше всего он хотел, чтобы ребята стали расспрашивать его и лезть в душу. Поэтому спросил первым:

– Что замышляем? Колитесь.

«Тростиночка» – небольшое уютное кафе недалеко от центра города: мягкие диванчики, крафтовый кофе, всегда свежая выпечка и приятная фоновая музыка – было излюбленным местом общих сборов творческой команды Рафаэля. Раньше, до ухода Карины, визажист Татьяна, стилист и креативный дизайнер Стас, ассистент Семен, менеджер по проектам худощавый красавец Гораций (по паспорту Григорий Костылев), и он сам собирались здесь каждый понедельник. Делились наработками, обсуждали «косяки», планировали на неделю или на месяц вперед, отрабатывали и согласовывали планы по продвижению в соцсетях и по рекламе. Решали, за какие проекты возьмутся.

Спорили, обсуждали.

Рафаэль любил понедельники. Они зажигали его на неделю. И – особенно в последнее время, когда с Кариной стало творится что-то непонятное – согревали.

Раф пропустил три встречи: ездил к родителям Карины, в ее университет, поджидал на курсах, у репетиционной базы ее группы. Все пытался ее найти. Пока в один прекрасный день не понял – Карина не хочет быть с ним, она просила оставить ее в покое. Возможно, даже встретила кого-то другого – почему нет?!

Сделать как она просила – единственное, что стоит делать. И еще – жить дальше.

«Люди расстаются. Такое бывает», – убеждал себя Рафаэль.

Иногда – вот так, перешагнув через общие планы и совместное прошлое. Не прощаясь и не объясняясь. Одним росчерком удаляя кого-то из своей жизни. Больно, жестоко, но это как вырезать аппендицит – раз и навсегда.

Оно, может, и к лучшему – к чему драмы и объяснения?

Раф горько усмехнулся своим мыслям, что не ускользнуло от внимания команды – ребята притихли, переглянулись с опаской. Семен, дернув мочку уха, сообщил: