Макото том пятый - страница 3

Даже если она считает, что они обречены, найдётся человек, который сможет вытащить их из этого болота.

Всегда есть те, кто сможет справиться с задачей, которая кажется тебе невыполнимой.

— С самого рождения я любил рисовать. — начал рассказывать учитель и Ясмин тут же забыла обо всём. Так происходило всегда, в годы её обучения. Хоть и прошёл уже не один десяток лет с того момента, но ничего так и не изменилось. — Бабушка Яманако, рассказывала, что уже в месяц я тянул ручки к карандашам, когда она садилась рисовать возле моей колыбели. Тогда она давала мне один из карандашей и я спокойно засыпал. Эта любовь пошла намного дальше, засыпания в объятиях с карандашами.

В пять лет я уже отлично рисовал природу и животных. К десяти мог нарисовать портрет любого человека, который выглядел, словно фотография. И это всё я смог постичь самостоятельно. Бабушка несколько раз пыталась нанимать для меня учителей, но они постоянно говорили мне какую-то чушь. То я не так держу кисть, то рисую неправильные линии и вообще начинаю не с того, с чего следует. С каждым из этих учителей я проводил не больше одного занятия. В итоге бабушка смирилась и позволила мне самому осваивать все тонкости искусства рисования. Так я и продолжал рисовать, пока не пришло время отправляться в старшую школу.

Бабушка владела сразу несколькими Затеями в разных городах. Один из них даже стоял в столице, поэтому я считался выходцем из довольно обеспеченной семьи. Она устроила меня в одну из лучших школ нашего городка. В этой школе учились дети чиновников и местных богачей. Мне предстояло учиться вместе с ними. К тому моменту у меня был один-единственный друг, с которым я был, знаком с самого детства — Сато. Он так же, как и я любил рисовать, именно на этой почве и взошла наша дружба.

Как только мы стали старше, то начали мечтать о девушках. Я в отличие от Сато вполне нормально общался с девушками, а он не мог произнести и слова в их присутствии. К тому же бабушка Яманако сделала для меня подарок в честь поступления в старшую школу пригласив двух юдзё[1], которые и показали мне, насколько приятно можно проводить время в женском обществе.

Для Сато такого подарка никто не делал. А попав в старшую школу, в которой девушки обучались на ровне с парнями, он вообще едва не сгорел от стыда. В нашем классе из двадцати человек было всего три парня. Сато едва не хватил удар, когда мы об этом узнали. Я же, наоборот, обрадовался, на тот момент ещё не зная, как трудно угодить женщине. Но делать нечего, в нашей стране учёба всегда считалась очень важной ступенью в жизни любого человека.

Почти все девчонки в нашем классе оказались дикими скромницами, за исключением двух оторв, которые с самых первых дней дали всем понять, что будут делать только то, что хотят, не обращая внимания на остальных.

И сразу эти оторвы стали нашими с Сато идолами. Сперва я пытался ухаживать за другими девчонками, отчего-то не решаясь подойти объектам нашего с Сато воздыхания, но понял, что девушкам очень трудно угодить. И тогда я присоединился к Сато, который уже довольно давно начал следить за оторвами с безопасного расстояния, провожая таким образом до дома и встречая возле школы. Я прекрасно понимал, что это ненормально, но не мог с собой ничего поделать.

Я и сам не заметил, как увлёкся и вслед за Сато, пользуясь возможностью, на каждом уроке начал рисовать этих девчонок. Но так как нам было всего по шестнадцать лет, наша фантазия в рисунках уходила очень далеко. Мы с Сато оба видели рисунки обнажённого женского тела и смогли спроецировать это на наши объекты вожделения. Я, благодаря подарку бабушки, являлся для Сато настоящим гуру в этом вопросе. Он же руководствовался только увиденными картинами в жанре кибёси[2] и укиё-и[3].

Со временем подобных рисунков становилось всё больше и больше. Как-то раз я решил нарисовать сразу обеих девушек и представил, что они целуются. Моя фантазия полетела очень далеко и в итоге у меня вышла серия рисунков очень фривольного содержания. Где мои богини вытворяют друг с другом вещи, о которых мне даже подумать было стыдно.