Максим в стране приключений - страница 2
Но я заболтался, а впереди уже видны открытые окна капитанского дома. О неприятностях, которые из-за Тубуса и тетки Тимофеихи приключились с Капитаном и всей нашей командой, придется рассказать в другом месте.
У калитки я затрубил в рог (для этого отлично годилась моя подзорная труба, склеенная из старой газеты). Никто не откликнулся.
– В крепости спят, – зловещим голосом сказал я. – Захватим ее врасплох. Каррамба, открой ворота!
Каррамба нехотя потянул за веревочку. Калитка бесшумно раскрылась.
– Генералы и фельдмаршалы, вперед!
Мы вошли в маленький дворик, поросший ярко-зеленой муравой. У крыльца увидели велосипед Капитана. Тут же валялась капитанская кепка.
– В дом! – шепотом скомандовал я.
Крадучись, мы поднялись по ступенькам крыльца на застекленную веранду. Пробрались в полутемную прихожую. Тут Каррамба налетел на стул, с грохотом опрокинул его, завопил:
– Вперед! Хватай!
И ворвался в комнату Капитана. В эту минуту он явно сам не верил собственным россказням. Но в комнате никого не оказалось.
На смятой, неприбранной кровати горкой лежали раскрытые толстые книги с карандашными пометками на полях. Книги громоздились и на столе вокруг чернильницы-непроливашки, в которой торчало обгрызенное гусиное перо – новая причуда Капитана. Тут же лежал глобус, лишенный подставки, зато весь разрисованный фиолетовыми маршрутами капитанских путешествий. На стенке поблескивал медный барометр.
Барометр грозил ураганом.
– Он где-то спрятался! Ищите! – шумел я.
– Найдем! – бодро галдели остальные, разбегаясь по комнатам, заглядывая в шкафы, под столы, под кровати.
Знакомые вещи лежали на своих местах. Двери были доверчиво распахнуты. В кухне на тарелке стыли остатки обеда, и все же дом стоял пустой, всеми покинутый. Нам становилось чуточку не по себе.
– Эй, Капитан! – кричали мы, подбадривая себя собственными голосами.
Никто не отзывался. Мы сами не заметили, как перешли на шепот. Пугливо оглядываясь, все вчетвером собрались у входа на кухню. Я сказал:
– А может быть, он…
– Тихо! – прошипел Охотник, схватив меня за рукав. Он кивком указал на кухонное окошко, которое выходило на огород. Окно было открыто. Марлевая занавеска на нем колыхалась.
– Кто-то заглянул в окно, – шептал Охотник, – только это был не Капитан!
Мы обшарили и двор и огород, но не нашли никаких следов Максима. Там просто никого не было, и это ветер, должно быть, шевельнул занавеску. Если Капитан и спрятался где-нибудь, то слишком уж ловко. Поиски пришлось прекратить.
Мы закрыли все двери и окна и стали по очереди сторожить дом до вечера. А когда родители Максима пришли с работы, мы рассказали им обо всем. Но они только посмеялись. Они решили, что Максим удрал из дому без спросу и теперь боится прийти обратно, а мы, мол, помогаем ему вывернуться. Они сказали, что за это они ему еще пуще зададут.
Но прошел день, потом другой и третий, а Капитана все не было. Его родители здорово перепугались, хотя виду не подавали. Они снова расспросили нас каждого по очереди обо всем, обошли знакомых и родственников, у которых Капитан мог задержаться. Но ничего нового не узнали. И тогда отец Максима все-таки пошел к тетке Тимофеихе. Я сам видел это. Он постучал в ставень, потом в калитку. Никто не отзывался. Тогда он толкнул калитку и вошел. И через несколько минут вернулся, разводя руками.
– Никого нет, – сказал он, – и на двери висит вот такой замок.
Он немножко подумал, закурил папиросу и пошел прямо по улице мимо своего дома. Я знал, куда он идет. Он шел в отделение милиции.
А на следующий день… Это случилось так. Была моя очередь сторожить. Я долго бродил около ворот капитанского дома и вдруг вспомнил о некормленном щенке. «Сбегаю домой минут на десять, не больше!» – подумал я. Но застрял почти на целый час. А когда вернулся, то увидел, что одно окошко распахнуто настежь. Из него, живой и здоровый, высунулся Максим!
– Эй! – крикнул он. – Заходи!
Я влез в окошко. Было видно, что Капитан только что переоделся. На полу у порога валялся смятый и почему-то мокрый костюм, тот, в котором я видел его в последний раз. А дождя, между прочим, в этот день не было.