Малакай и я - страница 15

— Так ты хочешь, чтобы я написал «и жили они долго и счастливо»? Они ускачут в радужный закат? — Он, должно быть, издевался надо мной. — Для всего остального мира это выдумка, но для меня это автобиография. Я не могу писать то, чего не было!

— Я знаю, Малакай. Я знаю, и поэтому мне нужна от тебя услуга, — сказал он, и я немного расслабился.

— Какая?

— Моя внучка, — выложил он карты на стол. — Она умная, красивая, веселая и настолько странная, что это восхитительно, но самое важное, она добрая, всегда заставляет окружающих улыбаться, и... и я не хочу, чтобы она запомнила меня... таким. Не хочу, чтобы она плакала надо мной, пока меня не будет. А так как ты теперь знаешь, кто твоя прошлая любовь, я надеялся, что Эстер сможет провести пару следующих недель в Монтане с тобой, пока я буду проходить здесь лечение. Она фанат твоих романов. Фактически, мега-фанат. Она та, кто озаглавил большинство твоих книг и ведет твою фан-страничку. Если кто и сможет помочь тебе написать счастливый конец, так это она. Она не проблемная, ты даже не заметишь, что она там...

— Отправь ее, как только будешь готов.

Ему вообще не нужно было ничего объяснять. Ему хватало просто попросить.

— Не знаю, как насчет книги, но я подыграю пока... пока ты не вернешься.

— Спасибо.

— Я человек слова.

Не важно, в какой жизни, если кому-то из семьи Ноэль понадобится помощь, я предложу ее. Это был мой вечный долг.

17 июня 1853 г. — приход Сент-Джеймс, Луизиана

— Вы уверены, что с леди все в порядке? — спросил меня Филипп де Ноэль, стоя над нами и крепко держа деревянную доску. Я ждал ее ответа, потому что знал так было предпочтительнее для него. Девушка не сказала ни слова, и тогда даже я посмотрел на нее, желая убедиться, что она в порядке, но она просто улыбнулась с блестящими от волнения и ликования глазами.

— Мэри-Маргарет? — я позвал ее по имени, чтобы привлечь ее внимание, и тогда она моргнула и перевела взгляд своих зеленых глаз на доктора Ноэля.

— Я более чем в порядке, сэр. Спасибо. Вы очень любезны и добры, помогая нам.

Когда я оглянулся назад, на его застывшем белом лице было написано ожидание, что сейчас-то она одумается... сейчас, когда мы были в нескольких милях от ее дома и моего рабства, прятались в грязной канаве, пытаясь сбежать на север.

— Я вернусь ночью.

Он протянул руку вперед и осторожно опустил мне в руки флягу с водой и корзину с персиками, которые росли позади дома.

— Они для нее, ты слышишь меня, парень?

Я кивнул. Я был более чем счастлив отдать их ей.

— Я никогда этого не забуду, доктор Ноэль. Я ваш должник навеки.

Он ничего не ответил. Он быстро опустил доску над нами и прикрыл ее ветками так, что только немного света пробивалось через них.

— Все почти кончено, Фрэнсис, — прошептала Мери-Маргарет, положив свою светловолосую голову на мою темную ушибленную грудь и проводя своими маленькими белыми руками по шрамам.

— Эта жизнь не самая легкая из прожитых нами, возможно, она была самой тяжелой, но мы это сделали. Вот увидишь, эта будет последней. Наша последняя жизнь.

Я хотел сказать ей, что она говорила эти слова и раньше, что мы и раньше сражались с обстоятельствами и проигрывали. И сейчас мы сражались вновь. Но я ничего не сказал, потому что ее надежда подпитывала и меня. Вместо этого я обернул свои руки вокруг нее и сжал крепче. И чем ближе я прижимал ее, тем комфортнее мне становилось, именно поэтому я не слышал их.

— Ты грязный ниггер!

— ФРЭНСИС!

Все произошло быстро, так быстро, что я даже не успел собраться с мыслями. Руки были везде, белые руки толкали меня, били меня, тянули ее от меня.

— ФРЭНСИС! — кричала она, но, как ни пытался, я не мог ее увидеть.

Я пытался прикрыть голову, чтобы увидеть ее и убедиться, что они не навредят ей. Следующий ее вскрик убедил меня, что с ней все будет в порядке.

— ПАПА, ПОЖАЛУЙСТА! ПАПОЧКА! ОСТАНОВИСЬ! ФРЭНСИС!

Хозяин Бондюрант был злым человеком по отношению ко всем, но даже злодеи любят своих дочерей, так что я понимал, что Мэри-Маргарет не умрет здесь сегодня. Я не думал о боли. В действительности я потерял всякую способность слышать что-либо, и это было плохо, потому что я хотел услышать ее напоследок. Я молился о том, чтобы увидеть ее лицо еще хоть один раз, до того, как меня не станет... и мои мольбы были услышаны, когда вокруг моей шеи затянули петлю и потянули через лес, прежде чем вздернуть меня. Так я ее и увидел, ее лицо было красным от слез и криков. Ее младший брат Адам удерживал ее, она пиналась и вырывалась ко мне, пока ее старший брат плюнул мне в лицо. Я хотел сказать ей: «Мери-Маргарет, перестань сопротивляться им!», потому что она не могла ничего изменить, но могла пораниться. Однако я ничего не смог сказать из-за веревки... они неправильно затянули ее, или, может быть, они сделали это специально, чтобы заставить меня страдать.