Мальчик из Холмогор - страница 13
Огорчённый, Миша повернулся и, заложив руки за спину, стал разглядывать диковинную посуду на полках: белые и зелёные шары с высоким горлышком или изогнутым хвостиком; трубы, завивающиеся, словно змеи; тигли красной, жёлтой и чёрной глины. Ещё тут был большой медный сосуд с медной же крышкой и торчавшей из неё трубкой. По всему сосуду был выбит узор — в два ряда вились крупные листья и стебли, а в середине в круге была надпись в две строки: «М. В. Ломоносов», и дальше две строки нерусскими буквами.
— Это что? — спросил Миша.
— Перегонный куб, — ответил лаборант.
Затем Миша осмотрел весы, тоже украшенные узором, поглядел на горн с мехами для сильного дутья, а когда снова вернулся к кирпичной плавильной печи, Михайло Васильевич воскликнул:
— Готово!
— Совсем другое дело, очень другое, — сказал Цильх и снял тигелёк с огня.
— Пусть остынет, — сказал Михайло Васильевич. — Образцы в мастерской? Пошли туда! А может, ты ещё есть хочешь? Мы, помнится, обед не доели.
— Я в пище очень умеренный, — сказал Цильх. — Пошли.
Михайло Васильевич, Цильх и Миша перебежали по снегу через двор, через сад, во второй двор, в мастерскую.
Здесь было жарко натоплено и очень светло от морозного солнца за окнами. За столами прилежно работали мастера. Миша сунулся было посмотреть, что они делают, но Цильх уже начал вскрывать свои ящики и доставать из них маленькие полушария из стекла различных цветов. На каждый образец он дул, дышал, протирая полой кафтана, и передавал Михайлу Васильевичу. А Михайло Васильевич, тоже дохнув, протирал кружевной манжетой и разглядывал на свет.
— Эти цвета дала медь, — объяснял Цильх. — Превосходное зелёное стекло, травяного цвета, весьма похожее на настоящий изумруд. Вот это подобно бирюзе, это полупрозрачное, как лист крапивы. А в этом ящике — стёкла жёлтых цветов, которые дало железо…
— Михайло Васильевич, вас спрашивают, — сказала, просунув голову в дверь, служанка. — Из географического департамента.
— Сейчас приду, попроси обождать.
— Михайло Васильевич, подождите уходить, — поспешно попросил Матвей Васильев. — Я у вас хотел спросить…
Все подошли к его столу, и Миша увидел, что делают мастера.
Над каждым столом был подвешен рисунок, ярко раскрашенный и разграфлённый на квадраты. А мастера на железных противнях выкладывали этот рисунок разноцветными стёклышками.
— Вот нос получается коряво, будто в щербинах от оспы, — сказал, вздохнув, Матвей.
— Не так набираешь. Смотри! — Михайло Васильевич вынул несколько стекляшек и вставил на их место другие. — Ты выкладывал пятнышками, и они выделялись на светлой мастике тёмной неровной линией. Лучше будет выложить нос ленточкой, а вдоль края щеки мелкими квадратами.
В дверях показалась служанка:
— Михайло Васильевич, вас спрашивают!
— Иду! — ответил он и, окликнув Цильха, вместе с ним вышел из мастерской.
Миша остался и спросил Матвея:
— А что дальше будет?
— Полтавскую баталию ты видел. А теперь мы делаем «Взятие Азова». Каждый из нас набирает часть картины. Я делаю главное лицо, Ефим Мельников — другие лица, кто лошадиные головы, кто одежду, руки и ноги. А вот он, — Матвей указал на толстого и румяного парня, — он набирает воздух и дым. И хоть он дворянин, а я матросский сын, Михайло Васильевич положил мне жалование много больше и назначил главным мастером.
— Как это воздух и дым? — смеясь, спросил Миша.
— А как же! Воздух ведь есть на картине, небо, а дым от выстрелов. Это легче всего набирать, потому что большими кусками и почти что одного цвета. А лица — это самая мелкая работа. Потом, когда все куски будут готовы, их соединят вместе на большом медном листе…
— Какие стёклышки красивые! — вдруг сказал Миша.
— Тебе нравятся? Хочешь, возьми.
Миша выбрал два стёклышка, зелёное и жёлтое, и зажал в кулак…
Миша катался со снежной горки, санки опрокинулись, и из кармана вывалились два цветных стёклышка, которые ему подарил Матвей.
Миша зажмурил один глаз и для верности ещё прикрыл его рукой, а другой глаз прищурил и посмотрел в стекло.
Словно в сказке, вдруг наступила весна. Снежные сугробы превратились в зелёные холмы, и весь двор зарос свежей, нежной травой. Крытые аллеи завились гирляндами зелени, а в квадратном бассейне заблестела зелёная вода. Неведомая зелёная птица поднялась с зелёной ветки, крикнула: «Карр!» — и улетела поперёк зелёного неба.