Малец и море - страница 3

— Не надо о грустном, — попросил ее Витёк и нежно обнял за плечи своей могучей рукой.

— Как же не надо?! Шесть тысяч тонн мазута, семь тысяч тонн серы попали в море. Представляешь, сколько рыбы погибло? А сколько птиц? А люди? Ты представляешь, каково тонуть в таких волнах, да еще и в холодной воде.

— Ну, это уже не волны, — возразил Витёк. — Чтобы утонуть в них — надо постараться.

Танюха сердито посмотрела на него.

— Хорошо так рассуждать, если ты мастер спорта по плаванию.

Витёк растерянно пожал плечам.

— Ну, шторм-то почти кончился. А тонуть неприятно в любой воде. Я так думаю.

— Вот именно, «кончился», — передразнила его Танюха. — А слабо от конца волнореза — до берега? Прямо сейчас.

— Легко, — ничуть не смутившись, ответил Витёк. — И ты об этом знаешь. Холодной воды я не боюсь.

— Знаю, — вполне миролюбиво согласилась Танюха. Вся дурная энергия из нее уже выплеснулась. Она успокоилась, поплотнее прижалась к большому Витьку, опустила глаза и… остановилась. Прямо перед ними в углублении плиты лежала одежда. Потертые джинсы, ветровка, свитер, а сверху — кеды. Для веса, чтобы ветром не унесло.

— Что это?! — удивилась девушка.

Витёк немного подумал и выдал довольно конкретный ответ:

— Или мастер спорта, или самоубийца.

— Какой мастер спорта?! — теряясь в ужасных догадках, прошептала Танюха. — Обувь-то на ребенка.

Витёк поднял один кед, перевернул его. На стершейся подошве с трудом читался размер: «38».

— Да, на мастера спорта не похоже.

Сердце неприятно заныло. Танюха принялась осматривать волны. Долго искать не пришлось.

— Вон, вон он! — закричала она, увидев на мутной серой волне голову отчаянного пловца. До него было не больше пятнадцати метров. Он работал только правой рукой, а левой прижимал к груди что-то черное и бесформенное.

— Вот придурок, — ругнулся Витёк, — на одной руке не вытянет.

— Витя… — прошептала Танюха, неотрывно следя за мальчиком и вздрагивая каждый раз, когда волны накрывали его. Но Витька не надо было подгонять, он уже снимал брюки.

— Бери одежду и жди на берегу, — сказал он своей девушке и нырнул с волнореза в набегающую волну. Такой экстрим не был для него в новинку. От охватившего холода сердце сначала вздрогнуло, замерло, потом пошло биться ровнее. В считанные секунды он преодолел расстояние до мальчика и увидел, что тот прижимает к груди обессилевшую, чуть живую чайку, сплошь залитую мазутом.

— Бросай! — крикнул Витёк. — Идем к берегу. Я помогу.

Но мальчик лишь мотнул головой и скрылся под водой.

— Придурок, — повторил Витёк.

Торговаться времени не было: так он действительно потонет. Скрутит судорогой, и поминай, как звали. Но мальчик оказался крепким: все-таки выплыл. Витёк подставил ему спину:

— Держись за шею, только не души.

Пару раз он все-таки хлебнул грязной горькой водицы. Но самое трудное было еще впереди: успеть выскочить на берег с набегающей волной и не попасть под откат, иначе следующий вал накроет, звезданет башкой о гальку и тут есть все шансы не выбраться.

Но Витёк и тут был мастером. Он четко знал тот миг, когда надо делать рывок. Он выбрался сам и вытащил за руку мальчика.

— Зачем тебе птица, придурок? — выплюнув соленую воду, спросил спаситель.

— Она пропадет, — синими губами прошептал мальчик, но шум прибоя накрыл его слова и унес вглубь моря.

— А тебе-то что? Сам чуть не пропал.

Мальчик лишь насупился, он ежился под ледяным ветром и не знал, что теперь делать.

— Мальчики, как вы? — спросила подбежавшая Танюха.

— Нормально, — буркнул Витёк и с сарказмом добавил: — Мы чайку спасали.

— Чайку?! — изумилась девушка.

— Ну да. Вот, посмотри.

Витёк взял из рук девушки одежду и протянул мальчику.

— Одевайся, Гринпис. Смотреть на тебя страшно, синее утопленника.

Мальчик принял одежду, насупился, но так и остался стоять на холодном ветру: в одной руке джинсы, а в другой — чайка.

— Ты птичку-то положи, — посоветовала Танюха, — она ведь не улетит. О-о-о, да тебя самого отмывать надо. Ладно, давайте быстрее одеваться и бегом до дома, там, в тепле, что-нибудь придумаем.

Мальчик хотел что-то сказать, но его вдруг переломило, и он выплеснул из желудка морскую воду.