Маленькая дрянь - страница 9
Поездка с четырьмя разными мужчинами заняла у Элли двадцать четыре часа, но она добралась туда. Проблема была в том, что она слишком боялась войти.
Она с трудом сглотнула. Просто снова увидев этот дом, Элли осознала реальность всего, что там произошло, намного сильнее. Она затянулась сигаретой и уставилась на использованную иглу для подкожных инъекций рядом со своей ногой.
Трава и жесткие сорняки выросли высокими и душили потрепанный дом. Старые, выцветшие полосы желтой полицейской ленты усеивали залитое солнцем переднее крыльцо, а отвратительные граффити большими красными буквами кричали о ее семье ненавистные вещи на облупившемся сайдинге. Чтение этих слов причиняло боль, и ее колени стали такими слабыми, что чуть не подогнулись.
Элли смотрела на дом почти час, когда жгучая боль пронзила центр ее живота, согнув пополам и заставив наконец войти.
Время пришло. Ей необходимо лечь… чтобы уснуть.
Схватившись за живот, она прошаркала по пыльной гравийной дорожке, ведущей к дому, и поднялась по шатким ступенькам крыльца.
Она замерла.
Скелет мертвого кота — отдельные пучки грубого черного меха, все еще держались на его заде и хвосте, — лежал в углу одной из лестниц. Она подумала, не тот ли это кот, которого она кормила в последние недели своего пребывания в доме. Кот, которого она слышала, как ее брат называл «Йен».
Элли перевела взгляд на переднее окно. Стекло полностью исчезло, не оставив ничего, кроме темной зияющей дыры в гостиной. Входная дверь тоже была сломана.
Она открыла сетчатую дверь, затем толкнула деревянную шире, вдыхая затхлый запах заброшенного дома. Запахи плесени, разложения и мочи заполнили ее ноздри. Выглядело так, как будто кто-то принес в комнату бейсбольную биту. Осколки стекла, гипсокартон, набивка и предметы мебели валялись на полу. Диван со сломанными пружинами осел. Все покрывал толстый слой пыли.
Ее желудок сжался, когда взгляд остановился на окровавленном ковре. Она долго смотрела на него, заново переживая ту ужасную ночь. Ту, с которой она все еще так сильно хотела покончить.
Она отвела глаза от места, где умер ее брат, и порылась в заднем кармане в поисках еще одной сигареты. Когда она сделала долгую затяжку, что-то прохладное скользнуло по ее спине. Элли развернулась, хлопнув свободной рукой по пояснице, затем по основанию шеи, с тревогой нащупывая, что бы это ни было. Но там ничего не оказалось.
Затем она поняла, что ей холодно. Очень холодно.
«Мне просто нужно прилечь», — сказала она себе.
— Кто там? — спросил голос, доносившийся из кухни.
Элли подскочила. Отступив назад, она крикнула:
— Я здесь живу. Кто ты?
Тишина.
Она взялась за металлическую ручку входной двери.
— Там кто-нибудь есть? Эй?
Ничего.
Она наклонилась, подняла с ковра большой осколок стекла и медленно двинулась через гостиную, ее пульс участился.
— Эй? — снова позвала она.
Тишина.
Прошло несколько минут, прежде чем она набралась смелости на цыпочках пройти на кухню и выглянуть из-за угла.
В центре линолеумного пола была вырыта огромная яма.
Вероятно, там, где копы копали в поисках новых тел. Остальная часть пола была покрыта мусором: обертки от гамбургеров, выброшенные банки из-под пива и содовой, грязные бумажные полотенца, пара красных трусиков и теннисная туфля, которую она не узнала. Мусор также был разбросан по желтой стойке из пластика.
Но в комнате не было ни души.
Сетчатая дверь на заднее крыльцо оказалась приоткрыта.
Может быть, человек испугался и убежал.
— Эй? — позвала она снова, на всякий случай.
Но ее призыв был встречен лишь еще большей тишиной.
Ее брат однажды сказал, что, по его мнению, именно так все и началось с их матерью. Хотя она десятилетиями страдала от депрессии, однажды, ни с того ни с сего, женщина просто начала слышать голоса… видеть вещи. Врач диагностировал у нее ряд дополнительных психических расстройств, включая параноидальную шизофрению, и ее состояние только ухудшилось. Вот тогда все изменилось, сказал он, и дом стал опасным для всех.
Вскоре после этого их отец как-то поздно вечером ушел за упаковкой пива из шести банок и так и не вернулся, что только ускорило ухудшение психики ее матери.