Маленькая хозяйка Большого дома. Храм гордыни - страница 15

стр.

– Я все обдумал, – заявил он, – и прежде всего я отправлюсь путешествовать.

– Это все придет в свое время, дружок, – ласково пояснил мистер Слокум. – Когда, – ну скажем, – вы будете готовы к поступлению в университет, тогда один год за границей был бы очень полезен.

– Разумеется, – сейчас же вмешался мистер Дэвидсон, уловивший вспыхнувшую в глазах мальчика искру неудовольствия и то, как он невольно сжал губы, – конечно, вы и до тех пор будете совершать небольшие поездки во время каникул. Я уверен, и мои товарищи согласятся, что – при надлежащей осторожности и надзоре – такие экскурсии могут даже оказаться весьма благотворными.

– Сколько, вы сказали, у меня денег? – спросил Дик довольно неожиданно.

– Двадцать миллионов по самому умеренному счету, то есть приблизительно двадцать, – быстро ответил мистер Крокетт.

– А что, если бы я сейчас сказал, что мне нужны сто долларов? – продолжал Дик.

– То есть как же, – так, гм… – запнулся мистер Слокум и взглянул на товарищей.

– Мы спросили бы вас, на что они вам нужны, – ответил мистер Крокетт.

– А что, – очень медленно проговорил Дик, глядя мистеру Крокетту прямо в глаза, – если бы я вам ответил, что, к сожалению, я не хочу этого объяснять.

– В таком случае вы бы их не получили, – ответил мистер Крокетт так поспешно, что в его словах послышалась некоторая доля резкости, точно он выстрелил своими словами.

Дик медленно склонил голову, как бы давая этим словам глубже запасть в свое сознание.

– Но ведь, друг мой, – торопливо вмешался мистер Слокум, – вы, конечно, понимаете, что вы слишком молоды, чтобы тратить деньги бесконтрольно. Распоряжаться ими для вас должны мы.

– Вы хотите сказать, что без вашего разрешения я и одним пенни пользоваться не могу?

– Ни одним пенни, – отрезал мистер Крокетт.

Дик задумчиво кивнул головой и пробурчал:

– Да, понимаю.

– Конечно, само собой разумеется, у вас будут карманные деньги, – сказал мистер Дэвидсон. – Ну, скажем, доллар или два доллара в неделю, а когда вы подрастете, они будут все увеличиваться, так что к тому времени, когда вам будет двадцать один год, вы безусловно будете вполне в состоянии, конечно, при некотором руководстве, самостоятельно распоряжаться своими деньгами.

– А до тех пор, пока мне не будет двадцати одного года, я со своими двадцатью миллионами не могу получить себе и сотни долларов, чтобы распорядиться ими по-своему? – смиренно спросил Дик.

Мистер Дэвидсон хотел смягчить ответ, но Дик прервал его и продолжал.

– Насколько я понимаю, я не могу тратить денег, не получив на то вашего общего согласия?

Опекуны все трое утвердительно кивнули.

– Значит, что мы вчетвером решим, то и войдет в силу?

Опекуны снова подтвердили.

– Так вот, я хотел бы сейчас получить сто долларов, – заявил Дик.

– На что? – спросил мистер Крокетт.

– Это я могу вам сказать, – ответил мальчик твердо. – Чтобы путешествовать.

– Вы пропутешествуете в постель сегодня вечером в половине девятого, – резко возразил мистер Крокетт, – и никаких ста долларов вы не получите. Дама, о которой мы вам уже говорили, приедет сюда к шести часам. Вам известно, что вы будете на ее ежедневном и, если так выразиться, ежечасном попечении. В половине седьмого вы, как всегда, будете обедать; она будет есть с вами и следить за тем, чтобы в положенный час вы ложились спать. Мы уже говорили вам, что она заменит вам мать: она будет наблюдать за тем, чтобы ваши уши были чистые, шея вымыта.

– И чтобы в субботу вечером я принимал ванну, – с преувеличенной скромностью закончил за него Дик.

– Вот именно.

– Сколько же вы, то есть сколько же я плачу этой даме за ее услуги? – спросил Дик озадачивающим, сдержанным тоном, вошедшим у него в привычку и испытанным на себе его школьными товарищами и учителями.

Тут мистер Крокетт впервые откашлялся, прежде чем ответить.

– Ведь я ей плачу, не правда ли, – настаивал Дик, – из тех самых двадцати миллионов?

– Он – в отца, – заметил про себя мистер Слокум.

– Миссис Соммерстон, или, как вы ее называете, «эта дама», получает сто пятьдесят долларов в месяц, то есть тысячу восемьсот в год, – сказал мистер Крокетт.