Маленькая леди в большом городе - страница 46

– Просто люблю, когда чашка стоит на блюдце.

– Постараюсь отыскать все, что потребуется.

Джонатан раскрыл передо мной дверь. Я проскользила мимо него, демонстрируя, как ловко сидит на мне узкое платье, и вдруг замерла на месте.

Квартира оказалась роскошной. Куда ни бросишь взгляд, всюду дубовые панели, позолоченная обшивка или дорогие занавеси.

– Ну и ну! – выдохнула я. – Владелец еще живет здесь?

Прихожую украшали витиеватые медные светильники – как я тут же догадалась, антикварные, переделанные под электрические. Пахло миррой, гвоздикой и полировальным воском.

– Нет, – внезапно посерьезнев, ответил Джонатан.

Я медленно прошла в гостиную – в ней целиком поместилась бы квартира Нельсона, еще, наверное, осталось бы место. Высокие окна, украшенные темно-красными бархатными шторами, смотрели на городской парк; с потолка свисала старинная люстра, свет, отражаясь в ней, играл бликами на малиновых стенах Три огромных кожаных дивана, картины современных художников, длинный стол у стены, а на нем широкая стеклянная чаша с сухими лепестками дорогих роз и две большие свечи по бокам, источающие аромат смоковниц… Я уловила его, как только вошла.

Квартира была современно и со вкусом обставлена, но, удивительно, возникало чувство, будто в ней недостает чего-то главного. Полок с книгами, фотографий – человеческого тепла. Диваны восхищали, однако не будили желания удобно на них устроиться. Даже разуться. Картины висели так, чтобы ими любовались сидящие. Наверное, следовало знать, чьи это работы, однако я не знала.

Проходить дальше расхотелось. Пропала охота и флиртовать. Тем не менее я, глотнув, постаралась разжечь в себе тлеющий уголек игривости и с томным видом прижалась к стене.

– Итак, это гостиная. Теперь, может, покажешь спальню?

Джонатан смотрел в пространство перед собой и, когда я заговорила, будто вышел из полутранса.

– Что? А, да. Найти чашку. Он пошел на кухню.

Мои щеки вспыхнули от стыда. Ну и ну. Очнувшись от секундного замешательства, я поправила платье и торопливо последовала за Джонатаном. Его помыслы о «парном образе жизни», что бы он ни имел в виду, как видно, тоже сошли на нет. Быть может, ему вспомнилось, что не все в этой сделке идет гладко или что встреча с клиентом обманула ожидания.

Кухня в отличие от прихожей и гостиной походила на нутро космического корабля: кругом нержавеющая сталь, любая вещица – высшего качества. Поверхности без единого пятнышка, куда ни глянь – на дверцу холодильника или на стенку посудомоечной машины – везде твое отражение.

– Ого! – воскликнула я, стараясь, чтобы голос звучал как обычно. – Нельсон влюбился бы в эту кухню с первого взгляда! Владелец что, повар?

– Нет, – ответил Джонатан, открывая дверцу шкафа. – Квартиру продает женщина. По ее мнению, домашняя стряпня – это когда берешь заказанное в тайском ресторане месиво и собственноручно перекладываешь его на тарелку, а не просишь об этом служанку.

Хм. Я нахмурилась.

Джонатан подал мне тонкостенную фарфоровую чашку и блюдце с серебряными ободками по краям.

– Спасибо, – пробормотала я, осторожно переливая кофе из стаканчика в чашку.

Отзываться о клиентах столь скверно совсем не в духе Джонатана.

– Блюдце для булочки? – спросил он, протягивая вторую изящную тарелочку. – Ими еще не пользовались. Это обеденный сервиз на восемнадцать персон. Взгляни.

Джонатан шире открыл дверцу, и моему взору представилось такое обилие фарфора, какого я не видела даже в специализированном магазинчике недалеко от «Питер Джоунс».

– С посудомоечной машиной пока не знакома ни единая чашка.

Я взяла тарелочку, старательно маскируя изумление.

– Откуда ты знаешь?

Рот Джонатана сжался в прямую линию.

– Это моя квартира.

Я моргнула от неожиданности.

– Что?

– Наша с Синди. Она жила здесь, пока я был , в Лондоне. Да-да, – добавил Джонатан, приподнимая руки, – ей следовало продать квартиру сразу после развода, но рынок жилья кишит предложениями. Теперь… – Он проглотил слюну. – Синди обратилась в «Керл и Поуп» и хочет, чтобы покупателя нашел я.

На душу, точно подстреленная утка, упал груз. Я поставила блюдце и чашку на стол, будто они вдруг раскалились. Синди.