Маленькие огоньки - страница 4

— Похоже, она и твой папа налаживают отношения. Она звучала счастливой.

Я посмотрел в сторону, стиснув зубы.

— Она всегда такая поначалу, — я повернулся к ней. — Её глаз вообще зажил?

 — Эллиот...

Я встал, забрав свою тарелку и вилку, унося их в раковину.

— Ты ему сказала? — спросил дядя Джон, почесав свой круглый живот. Он стоял в коридоре, одетый в темно-синий пижамный комплект, который тетя Ли купила ему на прошлое Рождество. Она кивнула. Он посмотрел на меня, разглядев отвращение на моем лице. — Ага. Нам это тоже не нравится.

— Только что, — сказала тетя Ли, скрещивая руки.

— О маме? — спросил я. Дядя Джон кивнул. — Это херня.

— Эллиот, — проворчала тетя Ли.

— Это нормально, что нам не нравится, что она решила вернуться к кому-то, кто ее бьет, — сказал я.

— Он твой отец, — сказала тетя Ли.

— Какое это имеет значение? — спросил дядя Джон.

Тетя Ли вздохнула, дотронувшись пальцами лба.

— Ей не понравится, что мы обсуждаем это с Эллиотом. Если мы хотим, чтобы он продолжал возвращаться...

— Вы хотите, чтобы я продолжал возвращаться? — удивленно спросил я.

Тетя Ли сложила руки под грудью, отказываясь бросать мне эту кость. Эмоции сводили ее с ума. Может, потому что любые другие эмоции было сложнее контролировать, и это заставляло ее чувствовать себя слабой, но она не любила говорить ни о чем, что вызывало в ней какие-либо чувства, кроме злости.

Дядя Джон улыбнулся:

— Она прячется в ванной на целый час каждый раз, как ты уезжаешь.

— Джон, — прошипела тетя Ли.

Я улыбнулся, но улыбка тут же исчезла. Острая боль от моих царапин напомнила мне, что я видел.

— Как вы, ребята, думаете, эта девочка в порядке?

—  Дочка Калхунов? —  спросила тетя Ли. —  А что?

Я пожал плечами.

— Я не знаю. Просто было кое-что странное, пока я сидел на дереве.

—  Ты сидел на дереве? — спросил дядя Джон.

Тётя Ли отмахнулась от него, подойдя ко мне.

— Что ты видел?

— Я не уверен. Ее родители показались мне хорошими.

— Они достаточно хорошие, — сказала тетя Ли, — Мэвис была избалованным ребенком в школе. Ее семья владела половиной города из-за цинкового завода, но завод закрылся, и один за другим они все умерли от рака. Вы знаете, что этот проклятый завод загрязнил здесь подземные воды? Шёл длинный судебный процесс против ее семьи. Единственное, что у нее осталось — это этот дом. Знаете, он должен был зваться Особняк Ван Метер. Они изменили название, когда родители Мэвис умерли, и она вышла замуж за сына Калхунов. Ван Метеры здесь всем ненавистны.

— Это грустно, — сказал я.

— Грустно? Ван Метеры отравили весь город. Половина населения сражается с раком или с осложнениями рака. Это наименьшее, что они заслужили, если ты спросишь меня, особенно если ты примешь во внимание то, как они ко всем относились.

— Мэвис плохо к тебе относилась?

— Нет, но она ужасно относилась к твоей маме и дяде Джону.

Я нахмурился:

— И её муж — босс дяди Джона?

— Он хороший человек, — сказал дядя Джон, — Все его любят.

— Что насчёт девочки? — спросил я. Дядя Джон понимающе улыбнулся, и я покачал головой. — Неважно.

Он мне подмигнул:

— Она красавица, не так ли?

 — Неа. — Я прошёл мимо них и открыл дверь подвала, спускаясь вниз по лестнице. Тетя Ли миллиард раз просила дядю Джона сделать там ремонт, купить новую мебель и ковер, но я не сидел там так много времени, чтобы это меня волновало. Все, что было важно для меня — это камера, и дядя Джон дал мне свой старый ноутбук, чтобы я мог практиковаться обрабатывать фотографии. Я скинул фото, которые сделал, но не мог сконцентрироваться на них, все время думая о странной девочке и ее странной семье.

— Эллиот? — позвала тетя Ли. Я поднял голову и посмотрел на маленькие квадратные черные часы, стоящие рядом с монитором. Я взял их в руки, не веря, что прошло уже два часа.

— Эллиот, — повторила тетя Ли, — Твоя мама звонит.