Маленькие огоньки - страница 6

Я должна была зайти внутрь. Я пыталась заставить себя набраться храбрости и сделать это, чтобы опять дышать тем затхлым воздухом и подниматься по скрипящей на каждом шагу лестнице. Вдруг ритмичный стук с заднего двора послужил поводом, чтобы уйти подальше от широкой двойной деревянной двери .

Я последовала за звуком – нечто твердое билось об что-то еще более твердое, как топор с деревом или молоток с костью – и, завернув за крыльцо, увидела перед глазами мальчика с бронзовой кожей. Он бил уже окровавленным кулаком по коре нашего старого дуба, хоть ствол и был раз в пять толще него.

Редких листьев дуба было недостаточно, чтобы спрятать мальчика от солнца, но он всё равно стоял там, а его короткая футболка была покрыта потом. Он был либо глупым, либо упорным, но когда его напряженный взгляд зацепился за меня, я не смогла отвернуться.

Я сложила пальцы, создав себе козырек чуть выше лба, прикрывая свет достаточно, чтобы увидеть что-нибудь, кроме силуэта. Я заметила на нем очки в круглой оправе и ярко выраженные скулы. Казалось, он закончил свое занятие, наклонившись, чтобы поднять с земли фотоаппарат. Он выпрямился, надевая через голову черный ремешок. Камера повисла на его шее, когда он отпустил ее, чтобы пройтись пальцами по сальным волосам, достающим ему до плеч.

— Привет, — сказал он, и солнце блеснуло об его брекеты, когда он открыл рот.

Этого я точно не ожидала от мальчика, который проводил свободное время, избивая деревья.

Трава защекотала мои пальцы, когда ноги чуть съехали из сандалий. Я сделала несколько шагов вперед, заинтересовавшись, кто он и почему стоит на нашем заднем дворе. Что-то глубоко внутри меня кричало бежать, но я сделала еще один шаг. Я делала вещи и пострашнее.

Мое любопытство почти всегда перебивало разумные мысли — это была черта, которая, как говорил мой отец, могла привести к прискорбному концу, как в одной из историй, что он рассказывал. Любопытство подтолкнуло меня вперед, но мальчик не двигался и не говорил, терпеливо ожидая, пока вся эта загадочность не притупит мое чувство самосохранения.

— Кэтрин! — позвал папа.

Мальчик не дрогнул. Он прищурился от яркого солнечного света, тихо наблюдая, как я застыла, услышав своё имя.

Я сделала несколько шагов назад и, схватив рюкзак, побежала к крыльцу.

— Там мальчик, — сказала я, запыхавшись, — на нашем заднем дворе.

Папа был одет в свою привычную рубашку, брюки и ослабленный галстук. Его темные волосы были уложены, а уставшие, но добрые глаза смотрели на меня вниз так, будто я делала что-то потрясающее. Если окончание целого одного года пыток в старшей школе считались чем-то потрясающим, то он был прав.

— Мальчик, да? — сказал папа, наклоняясь, притворившись, будто смотрит за угол. — Из школы?

— Нет, но я видела его раньше в этом районе. Это мальчик, который косит газоны.

 — О, — сказал папа, снимая рюкзак с моих плеч, — Это племянник Джона и Ли Янгблодов. Ли говорила, что он остается у них на лето. Ты никогда раньше с ним не разговаривала?

Я покачала головой.

— Значит ли это, что мальчики больше не такие смелые? Не могу сказать, что рад это слышать.

— Пап, почему он на нашем заднем дворе?

Папа пожал плечами:

— Он его крушит?

Я покачала головой.

— Тогда мне всё равно, почему он на нашем заднем дворе, Кэтрин. Вопрос в том, почему ты была там?

— Потому что он незнакомец и он на нашей собственности.

Папа взглянул на меня.

— И он милый?

Я поморщилась от отвращения.

— Фу. Отцы не должны спрашивать подобные вещи. И нет.

Папа просмотрел почту, довольная улыбка едва растянулась по его пробивающейся щетине.

— Просто интересуюсь.

Я откинулась назад, разглядывая полосу травы между нашим домом и оголённым участком земли, который принадлежал Фентонам до того, как жена мистера Фентона умерла и их дети сравняли дом с землёй. Мама сказала, что она этому рада, потому что учитывая то, как плохо их дом пах снаружи, внутри всё было куда хуже, как-будто кто-то там умер глубоко внутри.