Маленькие пленники Бухенвальда - страница 13

— Хорошо хоть мать-то есть, — тихо отозвался Петька.

— Жан просит еще что — нибудь рассказать про Советский Союз, — сказал переводчик.

И Петька стал с увлечением «просвещать» маленького француза. Он говорил, что в Советском Союзе все принадлежит народу. Никаких частных магазинов и больниц нет. Все люди лечатся бесплатно. И за обучение никто не платит. Наоборот, государство выдает студентам стипендию да еще общежитие предоставляет.

— Эх вы, темнота! Мечты у вас какие-то буржуйские. Вам надо не о собственных магазинах да больницах думать, а о том, как бы всех угнетателей уничтожить, революцию сделать, — ораторствовал Петька. — А то ведь опять какой — нибудь Гитлер войну начнет и опять всех в концлагеря будет сгонять. Второй раз, наверно, в Бухенвальд вам не захочется? Что молчите?

— Нет, нет, больше не надо Бухенвальда! — затряс головой Владек.

— Ну вот, дошло! — удовлетворенно сказал Петька.

— Наверно, еще не все дошло, — поправил его Митя Бужу. — Это не сразу. Много еще толковать надо, чтобы мозги совсем прояснились.

Жан собирался уходить. Ребята наперебой приглашали его почаще к ним заходить в гости. Мальчик улыбался и согласно кивал головой.

Мучительно долго тянулся рабочий день. Коля Науменко и Владек оправляли насыпь узкоколейки.

Лопаты лязгали о камни и с трудом поддевали мерзлый песок.

Форарбайтер Ганс Зильберт, с винкелем саботажника, время от времени покрикивал на ребят, а иногда для порядка грозил им кулаком. Он видел, мальчишки настолько устали, что из них уже ничего больше не выжмешь. Их можно даже убить. Нет, убивать форарбайтер не хочет. Он никогда не был убийцей, как Эрих из каменоломни, руки которого обагрены человеческой кровью. Саботажник Ганс Зильберт останется только саботажником, и никто его не заставит убить этих двух тощих мальчишек. А вот кричать на них, грозить кулаком — пожалуйста. Ну, иногда можно дать тумака, ведь и форарбайтеру попадает, если эсэсовцы заметят в нем хоть искорку гуманности.

И Ганс Зильберт кричит и угрожает целый день. Под конец он уже так надорвет свои голосовые связки, что слышится один хрип. Ему, форарбайтеру, тоже тяжело. Он так устает, так устает… В голове от крика — адский шум. А кричать, потрясать кулаком надо. Особенно при появлении эсэсовцев. Ганс боится их не только потому, что ему может влететь. Это еще не все. Его могут снять с форарбайтеров и поставят кого — нибудь другого. А новый форарбайтер — возможно, «зеленый» — будет меньше кричать и больше бить, убивать.

Чтобы эсэсовцы считали его добросовестным исполнителем их воли, Ганс при появлении начальства кричал так пронзительно, будто резали поросенка. Его визг служил для пленников своеобразным сигналом: берегитесь, приближается опасность. Они тогда собирали остаток сил и пошевеливались быстрее.

Сегодня очень холодно. Дует пронизывающий ветер, словно иголками прокалывая дырявые мантели и полосатые арестантские халаты. Лица ребят покрылись мертвенной синевой. Руки окоченели, и лопаты трудно держать. А пальцы на ногах, наверно, уже отморожены. При таком собачьем холоде можно замерзнуть не то что в деревянных колодках, а даже и в хорошей обуви. Может быть, только валенки спасут. Эх, если бы сейчас обуться в теплые, мягкие валеночки, в каких ходили зимой дома! Да еще надеть бы овчинную шубу!

Коля Науменко, с ненавистью посмотрев на свои деревянные колодки, стукнул одну о другую. Ноги ничего не чувствуют.

— Коля, ты очень замерз? — спросил Владек, осмотревшись по сторонам: на работе разговаривать запрещается.

— Совсем окоченел.

— Я тоже. И есть так хочется!.. Хоть бы какую — нибудь завалящую корку или гнилую картофелину…

В это время заголосил Ганс. Значит, близко эсэсовцы. Ребята прекратили разговор и, выбиваясь из последних силенок, стали поддевать лопатами смерзшийся песок.

К ним приближались два эсэсовца с овчарками. Они были в веселом расположении духа, потому что сменились с поста и предвкушали вечер, полный удовольствий.

Поравнявшись с ребятами, эсэсовцы остановились, таинственно подмигнули друг другу. Один из них наклонился, поднял худое, помятое ведро, валяющееся на насыпи, с силой надел его Коле на голову и захохотал. Другой спустил на мальчика овчарку, чтобы проверить, защитит ли ведро от укусов. Большой, откормленный и специально натренированный пес с визгом набросился на мальчика. Коля слышал, как лязгнули зубы собаки, но схватить его за горло овчарке не удалось: помешало ведро.