Маленькие радости Элоизы ; Маленький трактат о дурном поведении - страница 23

Итак, мне одиннадцать с половиной лет, и у меня две раковые опухоли. Печально, конечно, может, я умру, как Бабулин брат, из-за которого она ломала очередную комедию? Надо ведь умереть от чего-нибудь? Нет разве? Бабуля, которая мечтает о вечной жизни, должна была бы это понять, ведь поди найди другой способ достичь этой вечной жизни… Да нет, эта ведьма все равно цепляется, как клещ…

Та-ак, вернемся к группе риска… Что он там говорил, тот дядька, который сменил старушку Фенн? Он объяснял всякие подробности. Прохаживался насчет благих намерений, к которым нередко примешивается всякая хренотень (так и сказал), например, когда кормят грудью девочек в семьях, входящих в группу риска… Он считает, что таким образом увеличиваются шансы на передачу по вертикали… или по горизонтали?.. Короче, с мадемуазель Фенн было не так страшно. Она говорила про пчелок, которые попивают нектар из цветочков, совершая таким образом перекрестное опыление. Элоизе мадемуазель Фенн казалась довольно симпатичной, хотя и далекой от жизни, а может, она просто не в курсе, кто ее знает… Элоиза-то давным-давно знает, что к чему по части размножения млекопитающих… Ей подавай готовых детей, и нечего голову морочить этими яйцами, личинками и метаморфозами, не имеющими никакого отношения к делу!

А теперь учитель — мужчина («Господи, куда мы катимся!» — сказала Камилла, узнав об этом). «Мадемуазель Фенн так много работала, до того себя не щадила, — жалостно причитала над судьбой училки директриса, — что ей пришлось уйти на пенсию раньше времени из-за пустякового отклонения от нормы, связанного, конечно, всего лишь с огромной усталостью…»

Хорошенькие разговорчики! У Элоизы так и стоит перед глазами эта «огромная усталость»! Как будто все происходит на ее глазах. Впрочем, все и происходило при ней.

Когда она рассказывала дома о том, что приключилось, то заметила, как позеленели слушатели, да и сама она задним числом почувствовала себя не лучшим образом.

А было так. Две училки, на которых вдруг напал смехунчик, причем совершенно безумный, велели всем ребятам, которые собрались на их объединенный урок, отступить к дальней стене. Потом они установили на специальной панели ролики, через которые протянули провода, и сконструировали целую систему дистанционного управления, которая, как они утверждали, позволит им укрыться в Сорбонне, когда придет время, и при проведении опыта отдавать команды оттуда.

— Дети мои, мы продемонстрируем вам, какой абсурд терроризм, и докажем, что не стоит играть с тринитротолуолом.

Дедуля аж задохнулся:

— Да где же эти две психопатки раздобыли взрывчатку, Господи ты Боже мой?! — так и заорал он.

Элоиза понятия об этом не имела.

— Перестаньте перебивать малышку, — нервно вмешался папа. — Я хочу знать, что было дальше. Может быть, придется подавать жалобу!

На самом деле не придется. Потому что Элоиза взяла на себя решение проблемы. Она, вспомнив, что Дедуля рассказывал насчет Альфреда Нобеля, пихнула ногой самую мелкую в их классе девчонку, Жозефу, и шепотом приказала той слинять через заднюю дверь и пойти объяснить сторожу, что две училки взбесились и хотят взорвать лицей. «А я, — добавила Элоиза вслед Жозефе, — попробую их тут задержать».

Жозефа беспрекословно повиновалась приказу. Элоиза, если надо, может стать настоящим лидером. И вот, пока ее подружка бежала к сторожевой будке, она сама принялась — ах, будь что будет! — задавать училкам один вопрос за другим. Оказалось: удачно придумала! Во всяком случае, эти две несчастные идиотки замешкались и пришли в восторг, как сами же сказали, от того, какой лестный для них интерес к проблеме проявила Элоиза. Ну, и в результате сторож успел как раз вовремя.

Ему, месье Бессону, не понадобилось ничего объяснять. Он сразу же схватил физичку поперек туловища, одновременно лягнув по лодыжке мадемуазель Фенн, так что она свалилась, как сноп. «Ну-ка, ребятишки, валите отсюда быстро, — рявкнул он, — я сам займусь этими чокнутыми. Только скажите директрисе, чтобы вызвала пожарных».

Пожарные прибыли немедленно. Их было десять, а потом двадцать или тридцать. Нет, больше — просто тьма их понаехала, потому как они сновали везде.