Маленькие труженики пустыни - страница 10
Подруливаем к берегу и высаживаемся на зеленой долинке. Здесь великое множество насекомых. И первое, что я вижу — это небольшая норка на светлой земле. Похоже, ее вырыла аммофила. Во входе слегка шевелится что-то серое. Осторожно и быстро хватаю незнакомца пинцетом, ожидая встретить или паука-ликозу, или земляную пчелу, или личинку жука-скакуна. Но вижу сморщенную, высохшую и обезображенную шкурку гусеницы. Почему же шкурка шевелилась? Кто-то должен находиться в норке. Так и есть! Из норы высунулось несколько пар длинных подвижных усиков. Вот муравей-бегунок выскочил наружу, заметался из стороны в сторону как бы ища потерю и скрылся обратно. Судя по всему, норка давно пустая, но муравьи, наверное, решили основаться в ней.
Роняю шкурку гусеницы, она падает возле норки. Моментально из своего убежища появляется бегунок, хватает шкурку и тащит в нору. Снова вытаскиваю шкурку и кладу чуть подальше. На этот раз из норки на поиски ринулись несколько бегунков и взятое мною добро вновь водворено на место. И так несколько раз. Получилось что-то вроде забавного соревнования с муравьями.
Зачем бегункам понадобилась сухая шкурка гусеницы? Корысти в ней никакой, почему они так настойчиво с нею не желали расставаться — никак не понять. Жаль, что из-за наших взаимных притязаний хрупкая одежка гусеницы распалась на мелкие кусочки. Интересно, что с нею стали бы делать муравьи?
Подъем в горы оказался крутым и долгим. Натружено ревел мотор. Временами казалось, что у него не хватит сил, и тогда что станет с нашей машиной на крутом склоне? Но вот путь стал более пологим, можно и остановиться, оглядеться. Перед нами совсем другой мир. На обширном плоскогорье царство буйных трав, щедро разукрашенных цветами, и одиночные деревца арчи. Поют жаворонки и желтые овсянки. Ветер перекатывается по степному простору и разносит густой аромат трав. А рядом высокие горы с ледниками. Внизу в дымке испарений теряются дали жаркой пустыни, и не верится, что там все иначе.
Я брожу по холмам плоскогорья, подбираясь к его краю, и на южном склоне вижу реденькую травку и голую землю, покрытую щебнем. Это настоящий маленький кусочек пустыни. И жители его тоже пришли сюда из далеких пустынь. Степенно движутся муравьи-жнецы, на травинке раскачивается богомол-боливария, мчится чернотелка. А под камнями тоже старые знакомые — муравьи-тетрамориусы и совсем неожиданное: положив сбоку от себя хвост лежит бледно-желтый и мрачный скорпион. Как он попал сюда, на высоту в две тысячи метров?
А вот гнездо муравьев-бегунков. Возле него суетятся хозяева. Все рослые, сильные. Жизнь здесь привольнее, чем на родине и добычи больше. Рядом с муравейником большой плоский камень. Я поднимаю его и вижу столпотворение бегунков, кучи белых куколок, робких крылатых воспитанниц.
Каменная крыша — отличнейшая штука! Камень хорошо прогревается и долго хранит тепло. Высоко в горах тепла не так уж много по сравнению с пустыней. Под крышей не страшен дождь. Камень — надежная защита. Под ним никто не раздавит обитателей. Не будь здесь этих камней, не жить муравьям-солнцелюбам на этом островке пустыни. Пока муравьи, каменную крышу которых я приподнял, в величайшей спешке прятали в подземные галереи яички, личинок, куколок, над горами появились облака. Они закрыли солнце. Подул прохладный ветер. Спрятались все насекомые. И тогда я увидел, как камни стали пестрыми от множества небольших серых мушек. В чем дело? Камни все еще хранят тепло, и оно хорошо ощущается рукою. Мушки, наверное, тоже из пустыни и в поисках тепла греются на крышах муравьиных жилищ.
В урочище Чингильсу склоны гор зазеленели травами. Всюду носилось множество насекомых. А затем все изменилось: выгорело, высохло, пожелтело, стало унылым, безжизненным. Но на ровной желтой площадке отложений селевого потока несколько кустиков адраспана, ярко-зеленых и сочных. Они пересилили жару, на них, как звездочки, белые цветки.
На одном адраспане тля. Скопище этих «дойных коровушек» в такую пору — ценнейшая находка для муравьев. Поэтому и собралось их здесь несколько видов. Видимо, все пришельцы издалека, ни одному муравейнику не принадлежит адраспан. Он служит всем и всех выручает. Муравьи и не враждуют даже.