Маленький Бобеш - страница 32

— А я вам, ребята, не верю, — лукаво начал он издалека.

— Чему не веришь? — спросил Франта.

— Почему это не веришь? — вставил Тонда.

— Не верю, что вы этот шар украли и что у нас в деревне есть такие шары. Вы, наверное, у отца взяли. Потому и прятали от него — боялись, как бы он вам не сказал: «Ну-ка, положите шар на место, не раскидывайте тут всякое добро!»

— Ба-ба, как наш Бобеш хитрить начал! — смеялись мальчишки. — Хочешь, забожимся, что мы его и вправду украли?

— Забожитесь.

— Ей-богу! — в один голос сказали те.

— Ну, положим, украли. А где? Вот и не знаете!

— Ишь ты, не знаем! Сам потом проболтаешься, да? Нет, брат, не такие мы дураки!

Понимая, что эдак ничего от них не выведаешь, Бобеш замолчал; ребята тоже молчали. Тонда по временам плевал сквозь зубы. Однако молчание Бобеша подзадоривало мальчишек.

— Так как же, Бобеш, теперь веришь, что мы шар утащили?

— И верю и не верю. Я же не знаю, где вы его взяли, — как я могу верить?

— Ты как считаешь, Франта? — подмигнул Тонда.

— Ну что ж, пожалуй, можно сказать, если он не проговорится, — пожал плечами Франта.

— Забожись! — предложил Тонда Бобешу.

— А зачем?

— Побожись, что ты никому не скажешь. Мы тебе покажем, где.

— Ей… ей-богу! — робко, с запинкой выговорил Бобеш; у него и язык не поворачивался.

— Э-э, надо так: «Ей-богу, никому не скажу!»

Когда Бобеш повторил эти слова, Тонда добавил:

— Ну, а если ты все-таки выдашь нас, то уж тебе не поздоровится. Мы сперва изобьем тебя, а потом утопим!.. Верно, Франта?

— Конечно.

У Бобеша мороз по спине пробежал. Мальчишки нагнали на него такого страху, какого он в жизни не испытывал.

— Слушай, а ты нам дашь ушко и пуговицу, а?

— Дам.

Ребята повернули назад на плотину, спустились вниз на ту сторону, где Бобеш еще ни разу не бывал. Они дошли до небольшого свежевыбеленного домика с чистыми окнами. Перед домом был решетчатый забор, окрашенный зеленой краской, за забором палисадник, а в палисаднике множество цветов. Возле окон на стенах были нарисованы цветы. Домик Бобешу очень понравился.

В нем жил стеклодув Иранек. Неподалеку, в лесу, находился стекольный завод. Там плавили в печах стекло из кварца, которого в округе было вдоволь. Там же изготовляли из стекла бутылки, стаканы, безделушки и разноцветные литые шары — пресс-папье.

На передней стороне дома было два окна, а на боковой — одно маленькое, с частой решеткой, но незастекленное.

— Видишь, — сказал Тонда Бобешу, — тогда они вон на том маленьком окошке были. Это окно в кладовке, туда редко кто заходит.

Боковое окошко было довольно высоко от земли, и мальчишки не могли разглядеть, есть на нем что-нибудь или нет.

— А как же вы взяли шар, коли окно так высоко?

— Я уперся руками в стенку, согнулся, Франта взобрался ко мне на спину, а потом я приподнялся, и тут уж Франта легко достал шар.

— А еще там оставались? — шепотом спросил Бобеш.

— Шары-то?.. Сколько их там еще было, Франта?

— Штуки четыре.

— Правда? — изумился Бобеш.

— Тс-с! Не кричи! Надо сперва поглядеть, не дома ли хозяева. Если дома, так трудновато будет.

— А в тот раз дома были?

— Нет, в поле, а Иранек на заводе.

Тонда обошел дом, чтобы проверить, отперто ли.

— Везет! — крикнул он вернувшись. — На дверях замок — значит, можем поглядеть, там ли шары.

— Эх, черт, пожалуй, мы могли бы еще хоть один взять.

— Нет, знаешь, номер не пройдет… — Тонда кивнул на Бобеша. — Проговорится где-нибудь, тогда от батьки дома такая вздрючка будет, ой-ой-ой! Шкуру с нас спустит!

— Знаешь, — обратился Франта к Бобешу, — наш батька так может отлупцевать, что потом целую неделю сесть боишься. Так тебя ремнем отполосует — живого места не оставит. Я однажды спер у лавочника два рогалика. Тот меня поймал, нажаловался отцу… Так, ты знаешь, я по полу катался. Кабы мать не вступилась, он бы меня насмерть забил.

— А зачем ты воровал? — спросил Бобеш.

— Голодный был.

— Голодный?

— Ну да. Ты, видать, не голодал. А мы, брат, частенько так. Верно, Франта? Батька иной раз продаст веники, деньги пропьет, нам и жрать нечего. И потом, нас ведь много, все равно как апостолов.

— Кого?

— Ну, апостолов. Их не то двенадцать, не то четырнадцать было.