Маленький нью-йоркский ублюдок - страница 6

не было подобного желания.

— А чего не свалишь? Забил бы.

— Да вот надо через час работу одну передать. А профессор — такая сука, чувак, ты себе не представляешь.

Жалуясь, он энергично тер глаза. Клянусь, у этого сукиного сына каждый день были разные поводы для жалоб. Жалоба de jour. Крис был бы в общем ничего, но, честно говоря, глуповат. К тому же жуткий зануда. Я никогда не слышал от него веселого слова, ни единожды. Собственно, я и не знал-то его толком. Как и с большинством тамошних студентов, с ним можно было скоротать время, не более. Мы никогда не встречались после занятий и всякое такое, я даже не знал его фамилии. Что не удивительно, впрочем, поскольку фамилий я вообще не запоминаю. Они как-то проскакивают мимо меня.

Несмотря на всю тщетность надежды, я попытался вывести его на интересную и пробуждающую мысль беседу.

— Хочу тебя спросить, Крис, — начал я. — Тебе никогда не приходило в голову свалить отсюда к чертовой матери?

— Откуда отсюда — из института?

— Да, чувак, но я имею в виду из города тоже, понимаешь? Из Нью-Йорка. Сменить место жительства.

— Да не. Я, типа, сначала степень получу, а потом, может быть, и свалю. Не знаю, мне Нью-Йорк как бы правится. Такого места на свете больше нет, и, ты врубись, у меня ведь со Стефани и все такое — мы вроде как скоро поженимся.

— Я тебе вот что скажу, старик, — не сдавался я. — Я этот город уже видеть не могу. В натуре. В гробу я это все видел. И людишек здешних и улицы грязные и богадельню эту долбанную. Меня, чувак, все тут уже достало. Сливаться пора.

Я чувствовал, что он меня понял. Видно было, что слушал внимательно, к тому же я говорил простые вещи, но мне показалось, они его никак не затронули. В наши дни люди совсем отвыкли слышать речь, наполненную реальным смыслом. Как же мне это обрыдло.

— Да, я слышу тебя, МДР, слышу, — Крис произнес самую оригинальную фразу, на какую только был способен. Тут в глазах его появился характерный огонек оживления. — Эй! Не хочешь пойти сегодня в «Гантрис»? Я слышал, у них вечеринка, красивые телки, все такое. И напитки бесплатно.

Это был сигнал к моему отступлению. Вот из-за подобной тупости и бессвязного вздора я и ненавижу некоторых людей. Все, о чем сейчас говорят, это бары и доступные девочки. И место, которое он помянул, «Гантрис» — мерзкое заведеньице. Наглухо задраенное помещение, вроде ядерной подлодки, на углу Юнион-Тернпайк и 177-й стрит, где собирались бейсболисты и прочие дегенераты из тренажерных залов. Между прочим, скорее всего они до сих пор туда ходят. Я раньше по дурости играл в теннисной команде и помню, как буквально каждую ночь разные орангутаны из спортивных секций ходили туда, напивались в хлам и затевали драки друг с другом, как в первом классе. «Гантрис» рай для подобного дерьма — как раз подходящий для моего колледжа.

Так что я сказал Крису, что в ближайшее время меня в «Гантрисе» ждать не стоит, найду, мол, занятие поинтересней.

— Круто, оторвемся по полной, — ответил он, насмешив меня, поскольку из его реплики следовало, что из всего, сказанного мной, он не понял ни слова. Разговор, длившийся лишь пару минут, прекрасный пример идиотизма, с котором мне приходилось бороться изо дня в день. В большинстве случаев я разговаривал с людьми не дольше двух минут, но лишь потому, что никто не мог сказать чего-то более или менее зрелого и осмысленного. Вытянуть из кого-нибудь разумный ответ все равно, что рвать зуб.

Я распрощался с Крисом и ушел. Естественно, к долбаной двери мне пришлось продираться сквозь ряды теребящих мобильники недоумков. В тот день было холодно, а кампус был как обычно переполнен бездельниками. Разумеется, по пути к Клэппер-холлу, где было следующее занятие, мне пришлось пожать пятнадцать рук пятнадцатью разными способами. Сейчас пожать руку не такое простое дело, как раньше. Теперь это целая наука, в зависимости от того, чью руку жмешь, приходится следовать последним веяниям и нововведениям в области трюков и кручений. Наиболее продвинутые предпочитают сложные, продуманные комбинации. Представляете? Те, кто родился до семидесятых, наверняка считают наше поколение полными долбаками, и они правы, уверяю вас. Сомневаюсь, чтобы хоть кому-то из них приходило в голову, что он доживет до того дня, когда обычное рукопожатие станет старомодным.