Маленький роман из жизни «психов» и другие невероятные истории - страница 37
– Но в Мире-то я был со всеми потрохами и вытекающими из них физиологическими потребностями!
– Да но… Там, в клинике, ты тоже БЫЛ!.. Господи, о чем мы спорим? – задал Веня риторический вопрос. Тут уж засмеялись мы вместе. И не было в этом смехе ничего истерического – нормальная здоровая реакция на абсурдность ситуации.
– В общем, – заключил мой друг, – утро вечера мудренее! Давай поспим, а когда проснемся, оценим эту ситуацию более трезво!
Надо сказать, что его предложение прозвучало как нельзя более во время – уже почти начало светать. Выключаю свет и не в силах удержаться говорю почти шепотом:
– Спасибо за поддержку, Веня.
– Пожалуйста, – полусонно отзывается он, и я почти сразу засыпаю.
Утро в моем доме настало ровнехонько в полдень. Приведя себя в надлежащий человеческому творению мужеского пола внешний вид, варю кофе, пока мой друг мирно дрыхнет в комнате. Впервые за последние несколько месяцев на меня снизошло былое спартанское спокойствие. Не знаю что послужило причиной: то, что Веник меня поддержал в такой, мягко говоря, неординарной ситуации или то, что метафизический камень, тянувший меня ко дну несколько потерял в весе. Скорее всего, и то и другое.
– Потребно искать какие-нибудь древние магические практики, которые смогут помочь нам попасть в Мир, – остановившись на пороге кухни, вещает мой друг.
– Нам?.. – удивляюсь. Доброе утро, дорогие таракашки, называется!
– Понимаешь, Саня, я долго думал… мне давно все опротивело – я хочу с тобой!.. Поселиться в твоем бирюзовом бунгало, писать книги, радоваться каждой новой, сотворенной тобой, зверюшке… А не хочешь – построю себе домик на другом краю Мира, ты меня не увидишь – не услышишь.
– А как же Виллиса?
– Ну а куда же без нее? Подозреваю, что для Иришки это единственный способ окончательно и бесповоротно избавиться от Мирты. А для меня – быть с ней.
– Не понимаю, объясни!
– Не могу, просто верь мне на слово… Существуют вещи, которые невозможно объяснить словами. Например – то, что один нормальный здоровый психически человек оказался способен стать Творцом, а второй такой же нормальный человек не подвергает этот факт никаким сомнениям и верит, вернее – сильно хочет верить, и оба меньше чем три месяца назад познакомились в сумасшедшем доме!
– Ладно, – смеюсь. – Но ты понимаешь, я не знаю ни одного способа вернуться. НИ ОДНОГО! Поэтому все наши дебаты не имеют никакого значения!
– А ты пробовал НАЙТИ хоть один способ? Насколько я понял из твоего рассказа, ты даже не пытался!
Господи, а ведь действительно!.. Не только не пытался – мне даже мысль подобная в голову не приходила!
– Хорошо, вижу тебя проняло, – продолжает Веня. – Вернемся к исходному пункту нашего разговора – магические практики. Вспоминай, попадалась ли тебе на глаза информация, хоть отдаленно напоминающая нашу проблему? Что-нибудь, пусть даже полный бред про открывающиеся внезапно порталы?
Первая, пришедшая в голову мысль, оказалась настолько идиотской, что я расхохотался прямо с полной джезвой горячего кофе в руке, не успев поставить ее на стол. Естественно пролил немного на пол и рассмеялся еще пуще. Веник со снисходительной улыбкой папочки созерцающего невинные игры собственного дитяти наблюдает за моими не слишком удачными попытками взять себя в руки.
– В книгах Макса Фрая, – начинаю говорить, честно стараясь предотвратить следующий приступ неконтролируемого хохота. – Я даже пытался вылечить в клинике одного фраймана от дверофобии.
– От чего? – удивляется Веня.
– Мальчик страшно боялся, что однажды, открыв какую-нибудь дверь, попадет в другой мир, прикинь! Получается что и мы тоже… Ох, не могу!..
Очередная смешинка заставляет меня практически согнуться пополам. Я стараюсь дышать глубоко и медленно, чтобы прекратить это безобразие – тщетно. Веня, глядя на меня, тоже начинает хихикать.
Представляю, как это выглядит со стороны!..
– Может, попробуем? – Кто из нас двоих произносит эту фразу – сие тайна великая есть. Скорее всего мы заговорили одновременно.
У меня уже не осталось сил смеяться – мышцы пресса отказываются сокращаться, ибо отвыкли давно от подобного насилия. Глубоко дышу, пытаясь по возможности не вспоминать о причине этого долгосрочного неконтролируемого приступа веселья. Веня сидит на полу, его грудь беззвучно сотрясается и сам он уже не хохочет, а тихонько повизгивает с периодичностью в две-три секунды.