Маленький секрет большого штата - страница 23

– Ни капельки!

Гил нагнулся к Сьюзи и схватил ее за подбородок.

– Ты тоже думала об этом. И на приеме, который ты обслуживала, и в тот день, когда я пришел к тебе домой. Признайся мне! – большим пальцем Гил провел по ее нижней губе. – Ну же, Сьюзи!

Нахмурившись, она отбросила его руку.

– Хорошо, – неохотно согласилась она. – Может быть, и думала, но очень недолго. Могу заверить тебя, что я не проводила бессонных ночей, терзая себя вопросом о нашей сексуальной совместимости.

– А я провел не одну бессонную ночь, думая о тебе.

Удивленная тем, что Гил так легко признался ей в своей страсти, Сьюзи хотела поподробнее расспросить его об этом, но испугалась, что потом он попросит ее рассказать ему о том же.

– Почему ты до сих пор не женат? – спросила она вместо этого.

– Еще не встретил свою половину.

– Тебе уже тридцать шесть лет, и ты до сих пор не встретил ни одной женщины, на которой захотел бы жениться?

– Ни одной, – ответил Гил. В глазах его блестели озорные огоньки.

Сьюзи поджала губы и вопросительно взглянула на него.

– Ходят слухи, что ты не женишься, потому что тебе нравятся мужчины.

– Неужели я похож на гея? У тебя еще остались какие-то сомнения? – поведя бровью, спросил Гил.

Сьюзи прыснула от смеха.

– Едва ли. Но неужели тебя не беспокоит, что они пишут все это?

– С какой стати меня это должно беспокоить? Мне достаточно того, что я знаю, что это неправда.

– Ты-то знаешь, но многие люди легко принимают все, что читают в газетах, на веру.

– Думаю, что это так.

– И это нисколько тебя не беспокоит? – с недоверием спросила она.

– Нет. Почему это должно меня беспокоить?

– Ах, вот как! – закричала она, вскочив со стула. – Средствам массовой информации нельзя позволять печатать ложь о людях, неважно, кто это: ты, я или кто-нибудь другой. – Она подошла к раковине и вылила в нее свой кофе. – Это вторжение в личную жизнь, прямое нарушение прав человека, которые гарантированы Конституцией Соединенных Штатов Америки.

Удивленный ее напором, Гил тоже встал со стула и пошел к раковине. Моя свою чашку, он внимательно наблюдал за Сьюзи.

– Конституция также гарантирует свободу слова и свободу прессы, – сдержанно заметил он.

– Свободу говорить и публиковать ложь? – гневно произнесла Сьюзи. – Я думаю, в Конституции нет такой статьи. – Она повернулась и пошла в другой конец кухни. – Средства массовой информации должны публиковать только правду. Им нельзя позволять печатать сплетни или даже выдумки только для того, чтобы поднять рейтинг и увеличить число читателей.

– Нельзя, – согласился Гил. – И как, по-твоему, мы должны положить этому конец?

– Мы? – Сьюзи начинала выходить из себя. – Я и ты?

– Да. Судя по всему, ты очень хорошо знакома с этой проблемой. Почему бы тебе не направить свой гнев на ее решение?

При мысли о том, что Гил может заподозрить ее в связях с прессой, догадаться о ее конфликте с журналистами, Сьюзи отступила назад.

– Я не могу. Я ничего не понимаю в законах и политике.

– А тебе и не нужно. Все, что тебе понадобится, – это желание изменить существующее положение вещей и мужество отстаивать свою точку зрения.

Отрицательно качая головой, Сьюзи сделала еще один шаг назад.

– Я не могу, – повторила она. – Я даже не знаю, с чего начать. Я работник общественного питания, а не политик.

– А я хозяин ранчо, – парировал Гил. – Ты уже сделала первый шаг, хотя сама этого еще не понимаешь, – уже мягче сказал он. – Ты знаешь, что нужно исправить.

Сьюзи испугалась. Ей показалось, что Гил сейчас же назначит ее председателем комитета по расследованию деятельности средств массовой информации. Она быстренько сделала то, что делала всегда, если оказывалась в неудобной ситуации, – она призвала на помощь сарказм.

– Да, – издевательским тоном произнесла она. – А после того, как приструню средства массовой информации, я возьмусь за реформу системы здравоохранения. Сейчас меня это особенно волнует.

– В нашей системе здравоохранения нужно многое менять, как на местном, так и на национальном уровне.

– Да, ты прав. – Сьюзи притворилась, что зевает, и лениво потянулась. – Однако все эти разговоры о том, как изменить мир, утомили меня, – устало сказала она. – Пойду-ка я, пожалуй, вздремну.