Маленький стрелок из лука - страница 8

Заросшая высокой травой и какими-то диковинными малиновыми и голубыми цветами на длинных стеблях тропинка ведет от небольшой деревни, где они заночевали, к белоствольной березовой роще. На поникшей траве серебрятся капли росы. Еще неяркое сонное солнце, окутанное легкими разноцветными, мягких тонов, шлейфами, будто царевна Лебедь, заметно поднимается над поросшим лохматым кустарником холмом с деревянной небольшой часовенкой. На холме вокруг часовни разбросаны камни-валуны. Издали они кажутся розовыми и прозрачными. Над неширокой с травянистыми берегами речкой, что огибает деревушку, еще стелется туман. Он тоже розовый и прозрачный. Сквозь него видна большая серая коза, что забралась по колена в воду и призадумалась. С бороды козы срываются редкие розовые капли. Вовсю заливаются скворцы. Они в этот утренний час тоже розовые, как снегири. Скворцы поют и, распахнув короткие крылья и взъерошив перья, с наслаждением купаются в розовом солнечном сиянии. Оглянешься назад, и такое впечатление, будто вся деревня охвачена огнем: это багровый солнечный отблеск играет на стеклах окон. Розовые скворечники на длинных шестах, приколоченных к конькам крыш, розовые скворцы на тоненьких жердочках, даже телеграфные провода розово светятся. Сплошной розово-сиреневый мир.

А березовая роща встречает их соловьиным пением. Не сговариваясь, друзья останавливаются у первой березы и замирают, забыв про время и про то, куда они идут. Соловьи услаждают слух своих подруг, пока те сидят в гнездах на яйцах. И хотя они поют почти все разом, это не просто какафония разных звуков, а единый хор, в котором каждый певец - солист. И весь этот звонкоголосый слаженный хор исполняет жизнерадостный гимн наступающему дню, солнцу, природе.

Дорога вела сквозь рощи, перемежаемые тронутыми зеленью колхозными и совхозными полями, через чистые сосновые боры с корабельными соснами и елями, выводила к неширокой речке, спрятавшейся в камышах и осоке. Будто рябина испещрили светлое лицо речки зеленые кувшинки. Если долго смотреть на речку, то можно увидеть, как нежные белые лилии поворачивают свои круглые головки к солнцу и одна за другой раскрывают коричневые просвечивающиеся лепестки. Ранними утрами над речками колыхался сиреневый туман, неуклюже летали над самой водой еще не обсохшие от росы стрекозы. Несколько лет уродливые личинки, которых рыбаки прозвали "буканами", ползали по илистому дну, а теперь вот, сбросив с себя драконий наряд, воспарили в небо. Еще не привыкнув к столь разительной перемене в своей судьбе, они часто падали в воду, будто обжитое дно реки снова манило их к себе. Но если раньше в воде они были беспощадными хищниками, пожиравшими всякую мелочь, то теперь сами становились жертвами в некогда родной стихии, их тут же с негромким чмоканьем хватали крупные язи. Иногда позолоченные солнцем литые рыбины с всплеском выворачивались из тихой воды и, глотнув воздуха, снова исчезали. А по воде разбегались большие сверкающие круги.

В полдень, когда тень становилась совсем короткой, друзья ложились на лужайку и смотрели в ярко-синее небо, по которому беззаботно проплывали большие и маленькие облака. С веселым тирликаньем над самыми головами пролетали ласточки. Они не прекращали свой замысловатый полет, даже когда над лужайкой, казалось, застыл впаянный в ослепительное небо золотистый коршун. Знали, что ни один стервятник не догонит их в воздухе, где они себя чувствовали, как рыба в воде.

В такие минуты друзья не разговаривали. Они слушали не только птиц, а и ровное жужжание пчел, перелетающих с цветка на цветок, разноголосое стрекотание кузнечиков, неожиданно возникающее и тут же пропадающее басистое гудение больших коричневых стрекоз, совершающих в погоне за мошкарой немыслимые па в голубом воздухе, тоненький писк землероек, тихое зловещее шуршание извивающегося змеиного тела в траве, трагический шум короткой схватки юркой ласки с каким-то нерасторопным грызуном, попавшимся к ней в зубы на обед.

Вот так, глядя на облака, можно было до бесконечности слушать песни ветра, то проносящегося высоко над вершинами высоких деревьев, то зарывающегося в траву, которая сразу же отзывалась тихими шорохами и мелодичными звонами, то пролетающего совсем низко над водой, отчего глянцевые листья кувшинок начинали становиться на ребро и, стукаясь друг о дружку, издавать шлепающие звуки, а высокий камыш с тихим вздохом пригибался к воде и макал в зеркальную гладь еще зеленые метлы, которые позже превратятся в пушистые коричневые шишки.