Маленький театр - страница 3

— Он так и остался в лесу, — вмешался Люка.

— Вот что, Жорже! Сходи-ка за ним, — сказала Маметта. — И нечего больше об этом толковать. А пока Жорже бегает, ты мне всё и расскажи: как тебя зовут?

— Жерве Касти́ль…

— Так вот, Жерве Кастиль, что же с тобой приключилось? Только не вздумай морочить мне голову.

Но Жерве снова принялся за своё: ему не надо никакого доктора, ему надо поскорее домой. Почему поскорее?.. Да потому, что его ждёт отец, скоро начнётся представление. Какое представление? Самое настоящее, и начнётся оно ровно в три часа. А он, Жерве, первым должен появиться на сцене. Сестра сама послала его за морковью и теперь, вероятно, волнуется, не понимает, куда же он запропастился. Возвращаться нужно немедленно. Ведь это почти рядом, за церковью. Вот как только ему принесут мешок…

— Ой, нога!

— Тихо, тебе нельзя так вертеться! — строго заметила Маметта. — И нечего рассказывать, будто до церкви рукой подать. До неё не меньше километра. Ты так и поскачешь на одной ноге? Вот что, мой муж отвезёт тебя на своём драндулете… Ну-ка, позови Деда! — крикнула она Жорже, который только что вернулся, волоча мешок с морковью.

Старый чудак (кличку «Дед» ему дали дети), разумеется, стал отнекиваться. Ещё чего: мальчишку возить на машине, на его машине, ни дна вам ни покрышки! Но Маметта быстро его образумила, и ему пришлось вывести из гаража серый автомобиль, который, как видно, был ровесником хозяина и, судя по оглушительному треску, отличался таким же скверным характером.

— Не поехать ли мне вместе с Жерве, сударыня? — нерешительно спросил Люка.

— Я как раз собиралась попросить тебя об этом, — ответила Маметта. — Надо помочь парнишке.

Но Жерве, казалось, не нуждался в помощи: он мигом выскочил из дома и, прыгая на одной ноге, проворно, как обезьяна, забрался в машину.

— Даже не поблагодарил! — удивился Жорже.

Вместо Жерве это сделал Люка. Маметта ласково потрепала его по волосам и сказала:

— Славный мальчуган! До свидания, дружок!

Старик всю дорогу ворчал, а его драндулет фыркал. Жерве молча забился в угол, и Люка не знал, как начать разговор. Но вдруг он услышал негромкий смущённый голос Жерве:

— Ты в школу ходишь?

— Конечно! — ответил Люка. — Как все…

— А чему учат в школе?

— Всему понемногу: арифметике, грамматике, географии… Ты и сам знаешь.

— Не знаю.

— Как это не знаю? — спросил он. — Послушай…

Он хотел сказать ещё что-то, но возглас: «Ни дна вам ни покрышки!» — прервал его. Тормоза скрипнули, и мальчишки налетели друг на друга.

— Ой, нога!

— Приехали, — буркнул старик. — А ну-ка, выметайтесь!

Люка помог Жерве вылезти из машины. Старик швырнул мешок с морковью прямо на дорогу и, не переставая сердито ворчать, уехал.

Поодаль от церкви, на пустыре, стоял парусиновый балаган в пёстрых заплатах. Над ним развевался вымпел с такой надписью:

Маленький театр

Проспе́ра Касти́ля

даёт представление:

„ШКОЛА СМЕХА“.

Превесёлый фарс.

Начало в 15 часов.

Здесь же стоял автофургон, некогда выкрашенный в голубой цвет, а рядом изрядно помятый прицеп с брезентовым верхом.

В прохладной тени автофургона девушка в бежевом фартуке стирала в тазу бельё, а толстощёкий бутуз смотрел на неё, грызя горбушку.

— Мили! — крикнул Жерве.

Девушка обернулась, продолжая стирать. Она была бледной, худенькой и, несмотря на измученный вид, хорошенькой.

— Наконец-то пожаловал! — сердито заметила она. — Я уж думала, что ты не вернёшься. Папа в ярости… А с ногой что? — спохватилась она. — И кто это тащит наш мешок с морковью? Эй, осторожнее, он дырявый!

— Хорошо… я… — начал было Люка.

— Растяпа опаздывает, а достаётся мне. Да пусть бы этого театра и вовсе не было! Осточертел он мне!

— Я не виноват. Сейчас я всё расскажу… — бормотал Жерве.

— Ну рассказывай, что ты там ещё натворил. Только побыстрее, видишь, сколько у меня стирки.

— Понимаешь… я… ой…

— Он упал и повредил себе ногу. Я отвёз его в дом неподалёку, и там хозяйка сделала ему перевязку, а её муж привёз нас на машине, — выпалил Люка, боясь, что девушка снова перебьёт его.

Мили пристально посмотрела на брата и в изнеможении опустилась прямо на мокрое бельё.