Малина для оборотня - страница 64

Показалось, что какой-то парень шевельнулся. Рубашки нет, спина разодрана. С него будто кожу сняли.

Бросилась к несчастному. Не знаю, чем бы я помогла, но попытаться надо! Осторожно нажала на плечо, переворачивая набок и меня чуть не вырвало.

Кишки бедолаги были на земле, а из растерзанного горла хлестала кровь.

– Просто не согласился с ним…, – прохрипел он. Не знаю как!

Я нахмурилась, хотела спросить с кем «ним», но невидимая сила подхватила меня и подобно волне потащила внутрь дома.

Двери распахнуты. На ковре оборотни. Много незнакомых, но есть и волки. Ребята... семья... Одни лежали на ковре в тёмных лужах. Другие стояли на коленях, будто молились. Третьи на ногах, но взгляды пустые, словно это не оборотни, а манекены.

– Что здесь происходит?! – узнала в одном из стоящих парня, который помогал носить мебель в комнату-кабинет. – Кто это сделал?!

Он не ответил. Качнулся, как резиновая кукла. Только сейчас я поняла, что мне хватило всего дня, чтобы относиться к ним как к родне.

– Боже, – я бегала от одного к другому. Что делать? Кто такое сотворил? Где Марк?! Он в порядке?!

Может это Гор? Мы проиграли, и началась кровавая резня?

Одно из изувеченных тел на лестнице шевельнулось. В повёрнутом ко мне бледном лице я узнала всегда улыбающегося милашку Макса.

– Мы смотрели на тебя. Нельзя, – он уронил голову и затих.

Хотела рвануть к нему, помочь, но невидимая волна потащила дальше. Прямо к спальне Марка.

На лестнице лежал Владимир. Поворот головы ко мне и пустой взгляд:

– Альфа должен быть один.

Меня начала бить истерика, пытаюсь сопротивляться силе. Нужно помочь им! Раз говорят, значит можно спасти!

Бесполезно! Я отказалась на пороге спальни Марка, а у двери…

– Нет, Лё, – я упала на колени и подставив ладонь, приподняла его голову. – Пожалуйста, только не ты!

Он открыл небесно-голубые глаза.

– Я пытался успокоить. Не слушал, спорил, но самое страшное…

Дверь распахнулась и надо мной возвысилась фигура Марка.

Глаза горят безумием и жестокостью. Из золотистых они стали красными. Ворот и рукава белоснежной рубашки в крови. Она же блестит на губах и подбородке. Будто он не оборотень, а вампир какой-то.

– Он посмел тебе нравиться, – холодно прорычал Марк. Протянул руки и, сжав плечи, поднял. – А ты моя. Я лучше убью тебя, чем отдам. Запомни Алина. Ты – моя…

Дыхание перехватило. А сердце забилось в ужасе.

Я мотнула головой и снова оказалась на вечеринке во дворце. Какого?!

Передо мной Марк. Глаза золотистые, лицо спокойно, но взгляд испуганный. Некоторое время я ещё видела жестокую ухмылку. Будто быстро мелькающие кадры. Испуганно попятилась, вырываясь из хватки.

Вокруг все кричали, звенели разбиваемые бокалы. Как быстро светская вечеринка превратилась в подобие сельской свадьбы, где все орут и дерутся? Серьёзно! Там два богатыря сцепились!

Марк игнорировал происходящее, взволнованно глядя мне в глаза. Как в фильмах, кругом апокалипсис, а принц стоит красивый и глубокомысленно смотрит.

Громко выдохнув, я почесала висок:

– Ого…

Рядом визжали и бились в истерике оставшиеся девушки. Их спутники рассеянно оглядывались, не понимая, как помочь. Некоторые проявляли несвойственное «истинным парам» равнодушие. Среди последних и Гор.

Алина лежала у его ног и молила его непойми о чём. Взгляд невидящий, но обращалась к нему, просила прекратить. Многие девушки лежали без движения. Не кричали, не двигались и это пугало даже сильнее, чем истерики остальных.

Неожиданно двери распахнулись и в зал вошли мужчины в светлых халатах. Кричащих девушек они игнорировали, сосредотачивались на тех, кто не двигался. Каждой в рот по три капли из непонятных пузырьков, потом говорили что-то стоящим над ними оборотням. Мужчины реагировали по-разному, одни молча поднимали партнёрш и уходили, другие пробовали ругаться, но заканчивалось всё так же.

К Марку тоже подошёл один и вручил конфету, которую принц протянул мне.

– Вот, чтоб не тошнило.

– Да меня… а давай.

Мятная. М-м-м.

Постепенно зал пустел. Если в начале вечера было несколько сотен, то теперь больше половины ушли. Кричащие девушки понемногу успокаивались, шуршали фантиками. Неловкость витала в воздухе.