Маловероятно - страница 3

Тыльной стороной кисти Каллум убирает выбившийся из моей прически локон и прижимается губами к оголившемуся местечку на шее.

— А мне нравится «Битлджус».

Он ведь не смотрел фильм. Каллум признался еще на первом свидании, но поправлять его не к месту. Как будто я нарочно ищу проблемы в наших отношениях.

— А знаешь, кто еще мне нравится? — Каллум наклоняет голову ради очередного поцелуя. — Ты в том колье от Тиффани, что я тебе купил.

Ах да. То, что он подарил мне вместе с подобающим платьем, потому что я классная, но рядом с его друзьями я не всегда выгляжу так уж классно.

— Полегче, мне через пару месяцев исполнится двадцать семь. Не подавай идей, — подтруниваю я над ним. Мне претит такое говорить, но я-то знаю, как ему приятно это слышать.

— Отец любит говорить: «Напугал шлюху членом». Знаешь, что это значит, Аврора Белль Дженкинс?

Вон он, мой парень — высокий брокер с Уолл-стрит. С дипломами Итона и Оксфорда. Сквернослов с безупречными манерами.

Мужчина, чья единственная вина заключается в том, что его одобряет моя мать.

Богатый. Влиятельный. Породистый.

Надежный. Добрый. Скучный.

Но мама не знает, что Каллум мне нравится вопреки этим качествам, а не благодаря им. Прошло полгода, прежде чем я уступила его настойчивости, потому что знала, что он нравится матери, а то, что нравится ей, обычно фальшивое и пошлое.

Он обхаживал меня несколько месяцев. А потом вдруг заявился в тот самый бар на первом этаже его дома, где я и работаю, и стукнул кулаком по барной стойке.

— Скажи, что мне сделать, чтобы ты стала моей, — обронил он тем вечером.

— Перестань выглядеть таким собранным и здравомыслящим, — невозмутимо заявила я. — В тебе есть все, что желает для меня мать. А моя мать всегда ошибается в своем выборе.

— Поэтому ты постоянно отказываешь? — Каллум в замешательстве нахмурился. — Я прихожу сюда каждый вечер, умоляя дать мне шанс, а ты не соглашаешься, потому что я, не дай бог, могу понравиться твоей матери?

Я пожала плечами и, протянув руку за очередным запотевшим стаканом, вытерла конденсат.

— Да я же полный отморозок. Меня отчислили с первого курса Оксфорда. С позором. И не потому что плохо учился.

Я выгнула бровь, бросив ему улыбку а-ля «да ладно?». Этого мне мало.

Каллум громко выдохнул, тряся руками так, будто готовится к марафону.

— Ладно, сейчас придумаю. У меня на заднице родимое пятно размером с кулак. Я до сих пор ем на завтрак глазированные хлопья. Каждый божий день. Тренер говорит, что у меня руки как у Риса Иванса, соседа Хью Гранта из «Ноттинг Хилла». Я… я… я не умею плавать! — Он ликующе вскинул руки вверх, и посетители рядом с нами отвлеклись от своих стаканов и заулыбались.

Я хихикнула, качая головой. Может, Каллум не без изъянов, но он совершенно не похож на тех придурков, к которым меня обычно тянуло. Дебби, моя мать, постоянно сетовала, что мне нравятся последние отбросы общества. Испорченные, непризнанные пьяницы, которые могут принести только боль и венерические заболевания.

Доля правды в ее словах была. Я нечасто засматривалась на мужчин, но если так случалось, то заморочек у них было больше, чем страниц в журнале «Вог».

Тут Каллум наклонился вперед и, распластавшись на барной стойке, прикрыл рот руками, словно собирался что-то прошептать мне на ухо.

— Могу я поведать тебе тайну?

— Боюсь, ты в любом случае ее поведаешь.

— Думаю, ты появилась на этой земле, чтобы стать моей погибелью.

Я рассмеялась и сделала шаг назад. В голове всплыл давний разговор с Малом, и я вспомнила, что уже слышала эти слова много лет назад. Я никогда не забывала все, что мы говорили друг другу.

Мал сказал, что я могу уничтожить его.

Он тогда не знал, что тоже меня уничтожил.

Каждый день, что я жила без него, тянулся как улитка, оставляя за собой дорожку слизи.

— Ладно, парень, вызову-ка тебе такси, — похлопала я Каллума по руке.

Тогда я еще не знала, что в этом здании ему принадлежит целый пентхаус.

Он снова надул губы.

— Я серьезно.

Каллум прекрасно понимал, что привлекателен. Знал о своих достоинствах, очаровательном акценте, умел обработать девушку так, чтобы она дала ему номер. Увы, у меня был иммунитет.