Мальвы - страница 34

Узкий коридор вел из тронного зала в библиотеку. Ибрагим нерешительно пошел по коридору. Вдоль стены в низких шкафах лежали книги. Много книг. Они таинственно смотрели на султана пергаментными корешками, оправленными серебром и драгоценными камнями. Может, в них Ибрагим найдет совет, может, там написано, как надо управлять государством? Но их так много, а у него столько времени пропало в тюрьме, и он так мало знает! С какой начать? А потом что? Тратить дни, недели, месяцы на чтение, а за стенами дворца раскинулась огромная империя, границ которой он не представляет. Десятки народов живут в ней, а что это за народы? Есть где-то Персия — покоренная, но не уничтоженная, есть и Крым, всегда готовый ужалить змеиным жалом в самое чувствительное место — Кафу; гудит непокорный Азов, а в конце концов — весь мир вокруг враждебный и неизведанный.

Где обрести точку опоры и душевное равновесие? Среди женщин гарема? Он падок к женской ласке, но кто может поручиться, что его не отравит, не зарежет кинжалом какая-нибудь одалиска Амурата? Почему Замбул до сих пор еще не привез новых красавиц? Ибрагима охватила неудержимая похоть, ему вдруг показалось, что, как только он освободит свое тело от мути физических страстей, ум станет ясным и быстрым: сначала он должен почувствовать себя властелином в малом, чтобы уравновеситься, стать наконец нормальным человеком.

— Замбул! — крикнул. Повторил еще громче: — Замбул!

В тот же миг к нему подбежал кизляр-ага со скрещенными руками на груди.

— Ты обещал мне показать гарем. Где же те красавицы, за которыми ты разослал гонцов во все города страны?

— Великий падишах, — промолвил Замбул, — я только ждал твоего приказа. Самые красивые дочери украинских степей, Кавказских гор и знойного Египта ждут тебя в гареме возле фонтана.

— Веди!

Ибрагим оторопел, увидев длинный ряд девушек. Какую же выбрать? Растерянно смотрел то на красавиц, то на Замбула. Прошелся вдоль ряда с платочком в руке, который должен был вручить избраннице, и остановился, загипнотизированный большими черными глазами, в которых не было ни боязни, ни покорности, не было и стремления обольстить.

— Кто ты, как тебя звать?

— Я черкешенка Тургана, а для тебя, султан, буду шекер*, - ответила девушка, повязывая платочком свою шею.

_______________

* Ш е к е р — конфетка, сахар.

— О аллах! — прошептал пораженный Ибрагим.

Хозяйка гарема — кяя-хатун — вывела Тургану из ряда, чтобы подготовить для ночи: искупать в ароматных водах, одеть, а вечером ввести в спальню султана…

Умиротворенным и довольным Ибрагим встретил утренний азан. В эту ночь он понял самое главное: свою собственную человеческую полноценность.

Забыв о тронном зале, из которого еще вчера боялся выйти, о тысячах опасностей, которые ежедневно подстерегают султана, Ибрагим вышел из дворца и полной грудью вдохнул свежий воздух. Пышный сад протянулся по склонам от Золотого Рога вдоль Босфора до самого Мраморного моря. Стрелы кипарисов выстроились над плоскими кронами ливанских кедров, над проливом кружились чайки, провожая галеры, отправлявшиеся в дальние края.

Оглянулся назад и вздрогнул от удивления: карлики — Ибрагим даже не ожидал, что они идут следом за ним, — упали ниц на землю от одного только султанского взгляда! Очевидно, у него все-таки есть власть.

Ибрагим шагнул к карликам, и они попятились назад. Это понравилось султану. Но жалкие людишки, лежавшие у его ног, показались ему слишком малыми, его власть должна быть намного сильнее. <Как убедиться в этом?> рассуждал султан. Посмотрел на высокие стены, провел глазами по аллеям и в беспомощности ударил в ладони.

И вдруг свершилось чудо.

Из дверей гарема бежал церемониймейстер. Капу-ага, запыхавшийся, упал перед султаном на колени. Смотрел Ибрагиму в глаза и ждал приказаний. Ибрагим нерешительно ударил в ладоши еще раз. Это повторил капу-ага громче — теперь уже мчался по аллее начальник султанской свиты, алай-чауш, и поклонился в пояс. Ибрагим продолжал бить в ладоши, этот жест повторял за ним капу-ага, и из недр дворца выбегала прислуга, и султан удивился, что ее так много. Перед ним стояли — кто склонившись до земли, кто на коленях, кто лежал пластом на земле — какой у кого чин: янычары, спахи, бостанджи и капиджии*, портные, сокольничьи, кубкодержцы, стремянные, меченосцы, поясничие, повара, немые, городничие — сотни верноподданных людей окружили его одного.