Мальвы - страница 47

А однажды утром Мальва исчезла. Долго ломал себе голову атаман над тем, что могло случиться с ней, и решил подождать до вечера. А вечером он пошлет Ахмета к Марии — куда же еще могла пойти девушка?

Мальва не шла, а бежала по знакомой тропинке к Чатырдагу. Все эти дни она прислушивалась, не шепчет ли ей что-нибудь ветер; но о чем он может ей нашептывать, если она не может ни о чем вспомнить, что было на той Украине. А хотелось затосковать, завидовала матери, Орак-батыру, Гази Мансуру и чувствовала себя в чем-то хуже, чем они, виновной в чем-то. Она должна увидеть эту Украину, а с Чатырдага, наверное, можно увидеть весь мир, пик же такой высокий! И тогда придет к ней желанная тоска…

Задыхаясь от усталости, Мальва карабкалась по крутым уступам, изранила коленки, но не останавливалась. Пик был высокий, неприступный, но она все-таки добралась до вершины.

Всматривалась в даль до боли в глазах, но нигде не было видно никакой Украины. Вокруг только горы, а в долине пожелтевшая татарская степь. Нет нигде ее, это выдумки мамы, ее сказки. Такие же, как Юсуфа про Орак-батыра.

Разочарованная, словно обкраденная, возвращалась Мальва в уруш-кош и дрожала от страха, предчувствуя гнев атамана. Осторожно подходила к шалашу, сердце, казалось, выскочит из груди: возле костра сидит Юсуф, и, слава аллаху, еще какой-то мужчина рядом с ним. Может, при постороннем не будет бранить. Подошла и оторопела: рядом с атаманом сидел тот самый длиннобородый мужчина, который встретился им по дороге в Кафу, тот самый чародей, который недавно приснился ей ночью.

На Мальву никто не обратил внимания.

— Я, Юсуф, покидаю Крым, — продолжал меддах Омар. — За этот год я прошел его вдоль и поперек. Благодатный твой край, хотя нынче мучит его засуха… Возвращаюсь в Турцию. Она сегодня умирает с канчуком в руках. Правители губят ее, как плющ пышную чинару. Но я узнал о том, что снова поднялись кызылбаши, и в моем сердце затеплилась надежда. Может быть, все-таки не погибнет мой народ. Их, красноголовых рыцарей, называют преступниками, проклинают в мечетях, обвиняют в заговоре с персами, чтобы унизить в глазах людей. Им сейчас дают приют только свободные кочующие юрюки, и туда тянутся с книгами софты, изгнанные из медресе. Дух Кара-Языджи и Календер-оглы не умер*. Я должен быть там.

_______________

* Речь идет о вождях, восставших против османского правительства

в начале XVII века.

Меддах Омар умолк. Долго смотрел на костер, а Юсуф искоса поглядывал на Мальву и ничего не говорил. Омар повернул голову и увидел девушку. А Мальве казалось, что сон продолжается, что она может высказать еще одно желание. Но какое, какое?

Лицо Омара прояснилось — он узнал девочку, только теперь она выросла, расцвела и была чем-то взволнована.

— Воистину велик аллах! Как ты тут оказалась, милая? Я верил, что вы с мамой встретите добрых людей. Вам посчастливилось. Слушайся моего друга Юсуфа: он научит тебя добру. — Омар привлек к себе Мальву и ласково, как с ребенком, заговорил с ней: — Над пропастью не ходи, не заглядывай в Бинь-баш-кобу, потому что там витают души тех, кто жаждет справедливой мести. А справедливая месть часто тоже проливает невинную кровь. Таков уж мир, девочка.

— Чьи же там души, дедушка? — тревожно спросила Мальва.

— Разве Юсуф не рассказывал тебе? Это произошло не так давно, никто еще не успел переврать события. Лет пятнадцать тому назад казаки помогли татарам воевать против турок. Казацкий гетман Дорош вывел на Альму шесть тысяч степных рыцарей против изменника Кантемира-мурзы, перешедшего к туркам. Но силы были неравные. Пять тысяч казаков пали вместе с гетманом у реки, а одна тысяча отступила в горы и укрылась в этой просторной пещере. Настиг их тут Кантемир-мурза, окружил пещеру и велел выходить оттуда. Но ни один казак не вышел. Тогда Мурза приказал заложить вход в пещеру хворостом и поджечь его, чтобы выкурить их оттуда, как барсуков. Но и этого не испугались казаки. Все до единого погибли, но не сдались в неволю.

Широко раскрытые синие глаза Мальвы светились удивлением и восхищением. Она спросила: