Малышка, пойдем со мной... - страница 11

— Я ведь тебя предупреждал, холера, — пробормотал он.

Вызывая такси, Джон-Джон насвистывал сквозь зубы, и в этот момент задребезжал мобильник. Он понял, что это Марки, который хотел получить свой эс. Пусть повертит задницей — за кого он его принимает в конце концов?

Когда такси прибыло, Джон-Джон почувствовал необыкновенную легкость.

Настало время чистки, и он начал со своего лучшего друга — вернее, бывшего лучшего друга.

Водитель такси знал его и, не спрашивая, повез на квартиру матери. Такова была репутация, которую заслужил Джон-Джон, и он наслаждался ею сполна.

— Откуда они у тебя?

Томми с гордостью улыбнулся, почувствовав благоговение в голосе Киры.

— Я собираю их долгие годы.

— Но это же куклы для девочек?

Бетани куклы не интересовали; это для нее пройденный этап. Кира же была в восторге.

— Томми, я люблю Барби, я думаю, что она замечательная!

Кира, любившая блеск, наконец нашла родственную душу.

Томми был на седьмом небе от счастья.

— Знаешь, Кира, ты немного похожа на нее…

Девочка была заворожена его похвалой.

Бетани тяжело вздохнула. Ненамного старше Киры, она приближалась по весу к шестидесяти килограммам и завидовала стройности подруги.

— Правда? Ты тоже так считаешь, Бет?

Бетани неохотно кивнула.

— Да, это так.

Томми неуклюже заковылял на кухню, чтобы угостить их чаем.

— Какой он чудной, правда, Кира?

Кира неодобрительно фыркнула.

— Не говори так. Он очень приятный, только немного…

Бетани изобразила гримасу и пришла ей на помощь:

— Толстый?

Кира наигранно засмеялась и проговорила:

— Нет, грустный.

Бетани, тряхнув волосами, забранными в хвостик, хихикнула.

— А ты ему понравилась.

Кира вздрогнула.

— Прекрати, я слышу его шаги.

Томми вошел в комнату и грузно опустился в большое кресло, стоявшее у кровати. Его пухлые руки без труда удерживали три чашки.

— Это для вас, девочки, чай.

Томми находился в своей стихии. Он любил гостей, а эти пичужки были такими гостями, о которых он и мечтать не мог. Девочки, маленькие девочки… Ему нравилось, как они разговаривают, как сидят, как взмахивают своими ручонками. Он еще не был уверен в отношении Бетани; ему казалось, что со временем она превратится в кобылу. Но Кира… да она — маленькая леди, настоящая Барби.

— Мне нравится Барби-Спящая Красавица, она — одна из моих любимых. А еще мне нравится Барби-стюардесса. И ее сиреневые футлярчики…

Кира от волнения говорила на высоких тонах.

Бетани зажгла сигарету, хотя Томми и нахмурился. Она помахала спичкой, чтобы загасить ее, и бросила на него красноречивый, как ей казалось, взгляд: «Нужна пепельница».

Он покачал головой и сказал:

— В коридоре.

Бетани вышла в коридор за пепельницей и задержалась там, чтобы осмотреться.

— Она не такая, Томми. Она лишь хочет казаться взрослой, — сказала Кира.

— Это ей не поможет. Просто она похожа на маленькую шалаву.

Кира не ответила: она не знала, что сказать. Вместо этого она взяла в руки Барби-Малибу и вздохнула от избытка счастья. Похоже, день удался.

Джоани перевернула карту. Женщина, сидевшая перед ней, ожидала, затаив дыхание.

— Ну давай же, Джоани!

— Король жезлов. Это он, точно.

Женщина успокоилась.

— Значит, он вернется?

Джоани кивнула, и обе рассмеялись.

— Не нужно было просить меня гадать на это, и так все ясно: он всегда возвращается.

— Знаю, но, может, в один прекрасный день он не вернется. Останется с той, с кем трахается, и бросит меня!

Джоани теперь смеялась по-настоящему.

— Если бы такое произошло, ты была бы потрясена больше всех, Сьюзи, и тебе это известно.

Сьюзи выложила на стол десятифунтовую купюру и с трудом оторвала от кресла грузное тело. Срок ее беременности был уже критическим, а муж Дики всегда исчезал, когда дело приближалось к семи месяцам. Это будет их седьмой ребенок, и Дики, как всегда, исчез.

— Оставь деньги себе, Сьюзи. Я не возьму их.

— Вот тебе и раз! Ты тут сидишь со мной битый час и втолковываешь мне то, что я и так знаю. Ты заслужила их своим терпением.

Джоани засмеялась.

— Спасибо, дорогая, но я спишу их с твоего счета в клубе, хорошо?

Сьюзи неуклюже сжала ее в объятиях.

— Благодарю, милая. Пойду, пожалуй, домой, посмотрю, как там мои.