Мама - страница 46

- подумал про себя Кравчий. Но тут же улыбнулся, вспомнив как Юленька, в минуты близости кричала впившись ему в спину - 'ТЫ мой вепрь'. Те же яйца, только с другого ракурса, но гораздо приятнее считать себя грозным вепрем, чем жирной свиньей.

В комнате были его близкие - все кто были у него в этом городе и в этом мире. И они слышали все, что было наверху. Так захотел сам Кравчий. Он понимал, что нынешний исход был самым благоприятным из всех возможных, но ведь были и другие варианты, не самые лучшие, вплоть до - 'кончайте эту наглую суку'. Поэтому, включив селекторную связь со своим кабинетом, он знал, - случись чего, у его родных будет шанс дойти-добежать до их машины и попытаться уйти. Слава Богу - этого не понадобилось.

Кравчий осел на диван - впервые за три дня, а потом и вовсе лег. Сильно болело сердце и хотелось спать. Мать сняла с него ботинки, а сыновья начали подсовывать под голову ворох из полотенец, символизировавших подушку. Вырубаясь от напряжения, Кравчий успел произнести: разбудить через три часа, или в случае плохих новостей.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ - 'МОЗАИКА - утро, день и ночь'

Часть первая - Утро, 26-го марта

09.00 - Кравчий Сергей Петрович, Днепропетровск, здание управления СБУ - С момента своего демократического самоназначения на пост 'Спасителя Отечества', как он сам себя в шутку называл, прошло лишь несколько дней. И за это время Кравчий не раз и не два с сожалением отмечал, что раньше работу психологов он недооценивал.

Тогда, несколько дней назад, он проснулся гораздо раньше назначенного самим себе срока. Его никто не будил - ни жена, ни мать, ни дети, но трудно уснуть рядом с гигантским муравейником, или громадной мерно работающей машиной.

Краткая пробежка по зданию показала, что люди стали пребывать. Сначала семьи Совета, а потом пришла очередь и семей простых солдат, ментов, мытарей, пожарных, и, как он их про себя называл - примазавшихся к ним лиц, решивших 'сохранять спокойствие' рядом с вооруженными людьми.

К 17.00 того же дня всех кого могли вывезти из гибнущего города по списку ?1 - вывезли. Но вместо 150 человек, как было объявлено в списке, бронетранспортер и машина Управления Безопасности смогли вытащить не более 80 человек. Причем пятеро их них уже были явно укушены, и, распоряжением Жени, были изолированы.- Сам Сергей Петрович уже неоднократно ловил себя на мысли что своего зама он про себе называл с приставкой 'мой', - так словно бы Евгений был продолжением воли и мысли самого Сергея Петровича.

Затем настала очередь 'нижних чинов'. Там процент спасенных был ниже раза в два-три как минимум. И сейчас по зданию бродили 'приведения' - снулые, плачущие, усталые люди, потерявшие своих и свое навсегда.

И отовсюду раздавался плач. И он был разным, этот плач - там были и счастливые всхлипы, и отчаянный нечеловеческий вой от тоски за ушедшими. Сергею Петровичу вдруг вспомнились слова барда 'И отплакали те, кто дождались, Недоедавшиеся отревели...'

Плач и истерика раздражала его уже два дня, а еще более пугали участившиеся случаи попыток суицида. Успешных попыток было уже не менее пяти - только за прошлые сутки. И в четырех случаях - это были мужчины. У женщин психика оказалась видимо, более устойчива, а возможно сказывался материнский инстинкт.

А Медиков у него под рукой не было, равно как и фармацевтов . Единственным, кого удалось добыть - был студент 3-го курса Медицинской академии - Михаил, - неместный парень, имевший глупость, за пару недель до беды поспорить, - среагирует ли Управление на слова 'динамит', 'взорвем', 'убьем' - в его переписке.

К счастью для Миши - бдительное Управление таки среагировало, и тем спасло ему жизнь: первые три дня Беды он провел в комфортабельной 'темнице' Управления, а на четвертой, был безжалостно выдернут из узилища, для того что бы работать по прямой специальности.

И вот сейчас перед Кравчим Сергеем Петровичем лежал список, - как он его сам назвал, список ?1 - ФИО, родственные связи, подлежащих эвакуации в первую очередь....