Мамай. История «антигероя» в истории - страница 2

Пусть название первой части нашей книги не вводит читателей в заблуждение: мы далеки от мысли представлять Мамая героем в современном понимании этого термина — деятелем, достойным исключительно похвал, и примером для подражания. «Героем» мы его назвали лишь в качестве противопоставления стереотипу «антигероя», который будет разобран во второй части книги. Тем не менее, в какой-то степени Мамай может рассматриваться и как герой — герой своего времени, герой трагедии, которую представляла собой его эпоха.

В самом деле, жизнь и деяния Мамая могли бы стать сюжетом для драматического произведения в стиле греческих трагедий.[1] Подобно их героям, Мамай в любых своих действиях был изначально обречен на провал и, в конечном счете, на гибель. И трагичность его биографии — не столько в его личных недостатках, сколько в том, что ему пришлось жить, пожалуй, в самый непростой период в истории Золотой Орды.

Золотая Орда (Улус Джучи) появилась на исторической карте Евразии в начале XIII в. и за первые полтора столетия своего существования пережила этапы становления и расцвета. «Золотой век» этого государства традиционно связывается с правлением хана Узбека (прав. 1313-1342 гг.), при котором в Орде прошел ряд важных реформ, велась бурная внешняя политика, осуществлялись дипломатические и торговые связи с наиболее значительными государствами мира, и авторитет Орды на международной арене был высок как никогда. Узбек, стяжавший репутацию блестящего государя, распространителя ислама, покровителя наук и искусств, крепко держал в своих руках и золотоордынские улусы, и вассальные государства, а в случае войны мог выставить армию в несколько сотен тысяч воинов. Малейшие попытки проявления непокорства или сепаратизма немедленно и беспощадно подавлялись. Безусловно, если бы Мамай с его талантами делал карьеру в эту эпоху, его судьба сложилась бы совершенно иначе, да и отношение к нему в историографии было бы совсем другим…

Однако для достижения своего могущества Золотой Орде эпохи хана Узбека пришлось мобилизовать все свои ресурсы — человеческие, материальные и пр. — и действовать на пределе возможностей. Такое напряжение непременно должно было привести к надрыву, первые признаки которого проявились уже при ближайших наследниках Узбека: уже его сыновья Тинибек и Джанибек вступили в междоусобную борьбу. Правда, эта междоусобица оказалась весьма скоротечной (менее года), и Джанибек (прав. 1342-1357 гг.) еще пятнадцать лет пожинал плоды трудов своего отца, сохраняя статус одного из наиболее могущественных монархов в мире.

Между тем уже в его правление начали проявляться тенденции, свидетельствующие о том, что близится кризис золотоордынской государственности. Сам Джанибек уже не был столь самовластным монархом, как его отец: для обеспечения признания своей власти ему пришлось пойти на определенные уступки царевичам-Джучидам и наиболее влиятельным племенным предводителям, предоставив им некоторую автономию — на что никогда не пошел бы его отец.

Еще одним важным фактором кризиса и упадка Золотой Орды стала «черная смерть» — пандемия чумы, охватившая в середине XIV в. всю Евразию и даже Северную Африку. Ее вспышки наблюдались в Орде в 1346-1349, 1364 и 1374 гг. Следствием чумы стало не только сокращение населения, но и дестабилизация золотоордынского общества: от болезни умерли многие представители аристократии, в результате чего баланс сил в обществе оказался нарушен, и между уцелевшими началась борьба за передел владений скончавшихся.[2]

В результате, когда скончался Джанибек, в Золотой Орде началась многолетняя гражданская война, метко охарактеризованная русскими летописцами как «замятия великая» (1358-1381 гг.). Еще недавно единая, Золотая Орда распалась на ряд практически независимых владений, которые контролировались могущественными Джучидами или эмирами, каждый из которых стремился возвести на трон своего ставленника и стать при нем высшим сановником — бекляри-беком (аналог современных премьер-министра и военного министра одновременно). Бывали годы, когда на трон претендовало по пять-шесть конкурентов одновременно! Менее влиятельные эмиры старались угадать «фаворита» и в результате постоянно переходили на службу от одного хана или временщика к другому, легко давая клятвы верности и так же легко нарушая их. Ордынские тюмены, не так давно внушавшие ужас внешним врагам в Восточной Европе, Иране или Средней Азии, теперь если и воевали, то только друг с другом.