Манекен за столом. Роман-антиутопия - страница 13

Стояла глубокая ночь. Мы лежали без сна. Музыка играла еле-еле, будто ее и не было.

— Ты утром уезжаешь? — спросила Уют.

— Да.

— Останься.

Я поразмышлял.

— Даже не знаю.

— Оставайся. Выспишься.

— А ты не собираешься приехать ко мне?

— Это было бы неплохо.

— В чем же дело?

— Я жду гостей.

Я ничего не сказал.

— А ты чем занимаешься? — спросила Уют.

— В сущности, ничем.

— А вечером сходим куда-нибудь. — Уют сидела в уютной позе, придвинув подушку.

Мы лежали, тихо переговариваясь, собираясь засыпать, и тут зазвонил телефон. Я немного вздрогнул, никак не ожидая этого, а Уют открыла глаза.

— Кто это? — спросил я.

— Не знаю. — Она взяла трубку. — Здравствуйте. Да, хорошо. — Она удивленно посмотрела на меня. — Это тебя, — сказала она.

— Меня? Кто? — Я не спешил. Я был уверен, что никто не знает, где я, и взял трубку. Там молчали. Ни звука. Ждали, пока я заговорю.

— Слушаю, — сказал я осторожно.

— Наконец-то! — сказал голос, который нельзя было спутать ни с каким другим. Голос был мощным, как извержение. — Это я, Шедевр. Слушай меня внимательно.

— Откуда ты взялся, Шедевр?

— Не перебивай меня. Хорошо, что я тебя нашел.

— А как ты…

— Я же сказал, не перебивай. У меня мало времени. Срочно подъезжай к бульвару Банкрота. Все в сторону. Ты меня слышишь?

Я молчал.

— Ты слышишь меня? — рявкнул голос. — Все.

— Да, я все понял, — сказал я, но связь уже оборвалась.

— Ты уходишь? — спросила Уют.

— Это… срочно.

— Ну вот, — улыбнулась она слабой улыбкой. Если она и огорчилась, то не показала этого. — А ты — ничем не занимаюсь.

Я тоже криво улыбнулся.

— Что за дебош…

Уют отошла к окну, глядя на улицу.

Я доехал до бульвара, где высились монументальные фигуры калек. Дверь распахнулась, и в кабину ввалился Опыт, мелкий, щуплый, невзрачный, как пыльное чучело. Он озабоченно кивнул мне, сунул свою лапку и сразу закурил, дымя вовсю. Я осторожно отнял у него сигарету.

— Отдай! — сказал он. — Ну, отдай!

— Да ладно тебе. Возьми. — Мне вдруг стало очень жалко его. Он так серьёзно относится ко всему. — Что же ты?

— Вот что, Пик, — зачастил он, продолжая выглядеть чрезвычайно озабоченным. — Нужно вывезти в трущобы груз из столицы и спрятать там. В надёжное место. — Опыт моргнул.

— Зачем?

— Шедевр просил. Его разве поймёшь? У него свои дела. Говорят, он ворочает такими делами… Величина! Поехали.

— А как он узнал, где я?

— Не знаю. Меня он сразу нашёл.

— Ясно…

— Быстрее. Шедевр просил быстрее.

Я удивился, но разогнался так, что Опыт только сглатывал. Но молчал, указывая дорогу. Грузовик нёсся с тугим гудением, как реактивный снаряд.

Двор окружали здания огромной высоты. В глубине двора суетились люди. Нас ждали. Горел свет. Из одного бункера санитарами выносились большие продолговатые ящики, похожие на коконы. Я решил не выходить. Издали я видел, что работой руководит женщина. Та самая, что была у Кредо. К ней и подошёл Опыт. Всё протекало быстро. Вскоре весь кузов был забит.

Все смотрели, как мы отъезжаем, а один санитар стал закрывать бункер. Опыт утёрся рукавом.

Мы выехали из города.

Я пригнулся к лобовому стеклу и посмотрел на небо. Вышла луна из-за редких облаков.

— А что в этих баулах?

— Не знаю. — Опыт солидно покачивался на сидении. — Какое наше дело?

Я ничего не сказал.

— Ты помнишь изъян? — подал голос Опыт. — Я думаю, самое подходящее место. Лучше ведь не найти, а? Хорошо, что дождя нет.

Он тоже приник к лобовому стеклу, вытаращив глазёнки.

По небу стелились тонкие прозрачные облака.

Наш заповедник мы объехали по верхней дороге. Хорошо был виден отель, весь в огнях, стоящий как свеча. Огни проплывали мимо.

Мы заехали на заброшенную стройку. Она совсем не изменилась. Всё покрылось пылью, заросло. Тёмные недостроенные здания с провалами окон образовывали целые улицы. По сути, это был целый город. Жутковатое это место, особенно ночью.

Машину бросало по ямам. Мне почудилось, что за углом что-то мелькнуло, но в это время грузовик накренился. Мы боком проехали по крутому склону. Я выворачивал баранку, но мы крутились на месте, из-под колёс струями летел песок. Мотор взревел, и грузовик вдруг рванул с места, я успел направить его в чёрный проём.