Маннергейм - страница 6

Начались суровые учебные будни. Подъем в 6.45. Раздетые по пояс юноши бежали мыться, хотя температура воздуха в спальных помещениях не превышала 10 °C. Начальник училища считал, что будущие офицеры не должны бояться простуды. Затем утренняя перекличка, чтение приказов, чай и в 8.00 начало занятий.

Основную массу юнкеров можно было разделить на лентяев, которые отличались физической силой, прожорливостью. Их уделом были нули, единицы и карцер. В следующую группу входили даровитые, но ленивые учащиеся, которые любыми путями стремились в лазарет, где можно было долго поспать. Третью группу составляли прекрасно подготовленные юнкера, которые знали много языков, но отличались большим упрямством. Вначале они изумляли преподавателей своими успехами, а затем становились двоечниками.

После классных занятий начинались строевые учения, которые имели два периода. Первый — «езда» на деревянных лошадях с отработкой правил посадки, положения корпуса и рук. Второй — курс одиночного бойца (стойка, движение, повороты и др.). Обычно этим курсом руководили портупей-юнкера старшего класса. Как только офицер, наблюдающий за занятиями, уходил, начинались «шутки» старшеклассников. Молодых юнкеров заставляли прыгать или долго стоять на одной ноге. Один раз в неделю вместо курса одиночного бойца были уроки бальных танцев, на которые приглашали девушек из соседней гимназии. Начинались «медвежьи скачки» — язвили юнкера.

В 16 часов наступал обеденный перерыв. Еда в училище была обильная и вкусная, хотя Густаву первый год ее постоянно не хватало. Начальник училища генерал Бильдерлинг — великолепный кавалерист, участник нескольких войн, писатель и известный художник, лично следил за питанием юнкеров, неожиданно снимая пробы на кухне, чего очень боялись повара. Великий князь Николай Николаевич, выпускник училища, в свое домашнее меню постоянно включал блюда своей юнкерской молодости.

На питание одного юнкера казна тратила 38 копеек в сутки, а на гвардейского солдата, например, только 5,7 копейки.

Час после обеда отводился на отдых в постелях, который юнкера обычно заменяли «офицерским клубом» в туалетах, где курили и состязались в пересказе циничных анекдотов. Здесь юный Маннергейм приобрел стойкую привычку к курению, начав с копеечных папирос. Значительно позже он курил уже только дорогие штучные гаванские сигары.

Затем до 20 часов были свободное время и подготовка к занятиям. После вечернего чая была перекличка и можно было ложиться спать, правда, отстающим в учебе юнкерам разрешалось заниматься до 23.30.

В начале ноября началось «знакомство» с лошадьми, которое проходило на громадных и грубых упряжных лошадях. Перед посадкой на этих «чудовищ» офицеры спрашивали у юнкеров, кто умеет ездить верхом. Обычно этих «специалистов», которых сложно было переучить, ставили в конце колонны. Юнкеров долго обучали строевой рыси без стремян, чтобы они умели держать лошадь коленями и не отделяться от седла, придав гибкость своему корпусу. Особенно плохо было после команды «Прибавь рысь!». Создавалось неустойчивое положение, и нарушалась дистанция. Через два-три дня такой езды колени Маннергейма превращались в кровоточащие раны, ноги походили на «колесо», изменялась походка. Приходилось идти в лазарет и просить освобождение от практических занятий.

Постепенно Густав привык и начал ездить без стремян облегченной рысью. Однако офицеры продолжали упорно учить юнкеров строевой рыси без стремян. Через много лет, работая с новобранцами, Маннергейм оценил эту превосходную русскую систему.

Когда перешли на галоп, начались неприятности или «балдение на галопе», когда большинство юнкеров теряли управление лошадьми и создавали невообразимый кавардак на манеже. Правда, вскоре это прекратилось.

20 ноября 1887 года у Густава поднялась высокая температура. Врачи сразу поставили диагноз — возвратный тиф. Причина — грязная вода Обводного канала, которой юнкера часто мылись. Лихорадочный период болезни Густава длился почти четыре недели.

Выйдя из лазарета, Маннергейм получил короткий отпуск, который провел в Финляндии. Вернувшись в училище, Густав, сократив свой сон и свободное время, активно включился в учебу. Особое внимание он уделял езде, так как юнкера его взвода уже начали осваивать вольтижировку и прыжки через барьер. Первые занятия были неудачными. Юноша не мог одним махом вскочить на галопирующую лошадь и схватиться за рукоятки подпруги, не хватало ловкости, силы в руках и ногах. Это вызывало издевки товарищей, которые уже освоили более сложные пируэты. Настойчивость и целеустремленность Густава, умение собрать себя в кулак, как обычно, приводили к победе. Он понял, что надо уловить темп движения лошади — и успех обеспечен.