Маньяк и тайна древнего русского клада - страница 9

– Уже последние лет эдак двадцать, – усмехнулся опытный, бывалый сотрудник, – у неё давно не осталось ни родных, ни знакомых, ни отличных друзей, ни близких подруг. Живёт она как затворница, из квартирных пределов практически не выходит. Продукты ей раз в неделю приносит работница социальной защиты и побыстрее уходит, чтобы – не дай-то Бог! – не попасть под мнимое подозрение…

Договорить Игорь Васильевич не успел, потому как вмешался крайне озабоченный юноша, обязательно пожелавший выяснить ту поведенческую причину, какая проявилась у престарелой жительницы, давно уже выжившей из ума.

– В смысле, под подозрение?

– В прямом, – старослужащий майор исказился злорадной ухмылкой, – как раз потому-то с ней никто и не хочет общается, что всякого, кто тем или иным способом пересекается совместным путём, она обвиняет в несуществующих, неприятных, а иногда и преступных вещах, прескверных проблемах. В прошлом году – ты тогда ещё не работал – она и меня, когда я пришёл разбирать очередную никчёмную кляузу, заподозрила в позорном хищении накопленных капиталов. Слава Богу, они потом благополучно нашлись в самом «дальнем» углу, заваленные вонючим хламом и засунутые в протухший войлочный валенок; старая «ведьма» основательно их завернула в десяток грязных пакетов. Эх! И неприятностей же я тогда, нешуточных, натерпелся, пока не нашлась та денежная пропажа, якобы мною похищенная! До чего тогда полоумная «дура» додумалась? Она соизволила нажаловаться на меня напрямую районному прокурору – написала уродливое письмо, мол, я её бессовестно обокрал. Ха-ха! А там только того и ждут, как бы соорудить очередное уголовное дело, возбужденное на нерадивого полицейского. Ох, и «потаскали» же меня везде! Пока мой бравый напарник – пусть он будет всегда здоровым! – не отыскал её злосчастные гроши, заявленные как мною украденные. Вот так-то, любезный братец… К чему я веду? Не надо верить всему, о чём тебе говорят, а наоборот, необходимо тысячу раз проверить и сотню перепроверить… так что, говоришь, она там «нарассказала»?

– Ничего, что заслуживает вдумчивого внимания, – отмахнулся смутившийся сыщик, не пожелавший обозначать надуманные моменты, и щекотливые, и крайне неловкие; ну, а чтобы перевести неприятную тему в другое русло, он озадачился встречным, наиболее ему интересным, вопросом: – Ты лучше скажи, товарищ майор, как продвигаются следственные дела на месте обнаружения жуткого трупа? Оперативная группа приехала? Они начали осматривать мёртвое тело?

– Нет, – уточнил поднаторелый сотрудник, – они ещё в пути, но вот-вот должны уже подъезжать. Когда с ними связывался Карелин, ему отвечали, что осталось доехать километров примерно пятнадцать – это было десять минут назад…

– А труп, убитый? Как он? – поинтересовался молодцеватый оперативник, зажигаясь сыскным задором и напрочь позабыв о неприятном разговоре, произошедшем чуть раньше с Аникиной, – Ты его уже видел? Почему начальник выглядит излишне взволнованным? Что там произошло необычного?

– Знаешь, – в очередной раз усмехнулся бывалый майор, выдавая безразличное отношение ко всему полицейскому делу, – если оставаться до конца откровенным, мне давно уже «по барабану», что происходит вокруг. До моего блаженного пенсиона осталось всего три месяца – а дальше? – только меня и видели. Успешное раскрытие нужно вам, молодым, поэтому «копайте», ищите! Я своё отслужил и благополучно собираюсь отправиться на долгожданный, заслуженный отдых. Это вон Карелину больше всех надо: ему неограниченную власть подавай. Лично я её с недавних пор вообще вовсю презираю. Служебные обязанности я исполняю справно, переживать же за общее дело – как, скажем, несколько раньше? – я больше не собираюсь.

После откровенных, а главное безрадостных, слов Градов отчётливо уяснил, что участковому случившееся происшествие нисколько не интересно. Не желая пускаться в губительную полемику, он заспешил с подробным докладом, искренне надеясь поучаствовать в последовательном осмотре «подозрительного», неестественно странного, трупа.