Маньяками не рождаются - страница 21

— Да ты, маньяк, маньяк, а не Павлик, которого я знала.

И что-то говорила своим скрипучим противным голосом. Потом вскочила и допустила непростительную ошибку: подойдя вплотную к Павлу, женщина влепила ему пощечину.

— Да ты, мразь, — еще более разъярился он.

Никто никогда не смел прикоснуться к его лицу. Эта паршивка ответит за всё. Его разум отказал и с ним вступило в сражение эмоциональное безумие, так как рассудок давно раздвоился и он не понимал, где хорошо, где плохо. Тормозов не было. Безумец подошел к ней, схватил за руку, ударившую его и провернул так, что выступила голая вывернутая кость. Лена потеряла сознание от боли, а он все бил её, топтал, крушил вокруг бутылки, бокалы, тарелки. Все летело, звенело, падало. В довершение всего он ударил её бронзовой статуэткой и только тогда вышел в другую комнату. Его тяжелая голова, словно налитая свинцом, разрывалась от боли. Веки стали неподъёмными, как будто на них наложили тугую повязку. Руки мелко дрожали, его бил озноб, ноги плохо повиновались. Удары сердца, казалось ему, могли разбудить всю улицу.

— Пить, хочу пить, — простонал он, но не в силах был подняться с места и налить себе воды.

Так он сидел запрокинув голову, раскинув руки и упираясь ногами в тумбу стола, без мыслей, без желаний, без сожалений. Странная пустота и отсутствие чувства вины нарастали давно, а теперь проявились особенно, когда он не пожалел о том, что натворил, а просто подумал о предстоящей неприятной процедуре избавления от тела.

— Зачем было её сюда тащить? — мелькнула мысль, если была возможность съехать в сторону с дороги.

Изменения в мышлении стало очевидным, когда он позвонил домой.

— Мама, — сказал он, — услышав сонный голос. — Приезжай срочно, отцу ничего не говори.

— Его нет дома. Да что случилось?

— Не могу ответить по телефону. Обязательно приезжай.

— Хорошо, скоро буду, — на другом конце провода положили трубку.

А он все сидел и слушал зуммер, пока он ему не надоел. Только тогда трубка была положена на место. Мать приехала. Вошла сама. У неё были ключи.

— Не падай в обморок, когда увидишь…

— Опять? — испуганно спросила Любовь Ивановна. — Ты опять сделал это?

В ответ Павел распахнул дверь и она увидела растерзанную женщину, лежащую на полу. Схватившись за сердце, села на диван. Стала бледнеть на глазах у Павла и он испугался, что останется один, нет не потому, что это была мать, а потому, что ему была неприятна процедура заметания следов. Маленький господин так и остался во взрослом маньяке.

— А ведь мой сын — маньяк, — с ужасом подумала Любовь Ивановна. Сама вырастила таким. Долюбовалась красавчиком. Он, поняв ее настроение, глухо сказал:

— Поздно дёргаться. Я твой сын. «Яблочко от яблоньки недалеко падает».

— Ты хочешь сказать, что твоя мать убийца, может как и ты сделать это?

— Верно. Можешь. Каждый может убить, если ему представится такая возможность или необходимость. Одни убивают из-за денег, другие из ненависти, зависти, шантажа и других человеческих пороков. Но я, мама, поверь, я не собирался этого делать. В последнее время у меня вдруг внутри появляется зверь и оказывается, что я с ним ничего не могу поделать.

— Это твоя любовь тебя довела. Эгоистическая и шальная. Ты вбил себе в голову, что должен победить, а в результате стал убийцей-маньяком. Ты теперь вряд ли остановишься. Можешь дать мне слово, что такое не повторится?

— Нет, — честно ответил он. — Это свыше моих сил. Я становлюсь неуправляем, и сам себя боюсь. Сегодня был прекрасный день. Я и Вера, наконец, были близки, а потом она меня снова прогнала, вот я и начал искать утешение в других женщинах.

— Нужно остановить это безумие, — сказала мать. — Я могу поместить тебя в лучшую клинику заграницей.

— В психушку? — спросил он.

— А ты считаешь, что так и должен жить дальше?

— Не шути со мной мама, я ещё не совсем понял на что способен, но знаю, что тормозов у меня нет и избежать подобного я тоже не могу, поскольку во мне живет мужчина, а не импотент.

— Зверь поселился в тебе. Я ненавижу твою Веру, она сама сойдёт с ума, и тебя сведёт окончательно. Ладно, поздно заниматься раскаянием, сама вырастила эгоиста.