Маргарита де Валуа. Мемуары. Избранные письма. Документы - страница 17
, но, как видно, не убедили издателей мемуаров королевы исправить «Monsieur de Téjan» на «Monsieur de Leran». В парижском издании 1789 года, правда, есть курьезная сноска: «Брантом называет этого дворянина Lerac» [86] (не это ли имя подтолкнуло Александра Дюма сделать из барона де Лерана Лерака де Ла Моля в своей «Королеве Марго»?).
Существует еще одно любопытное мемуарное свидетельство о сцене в спальне королевы Наваррской, опять же, сделанное отнюдь не очевидцем событий и к тому же известным противником Маргариты – Т.-А. д’Обинье: «Виконт де Леран, получив первые удары, поднялся на ноги и бросился на кровать королевы Наваррской. Камеристки спасли его» [87]. И – ни слова о спасительной роли Маргариты де Валуа. Речь идет о «Всеобщей истории» д’Обинье, впервые вышедшей в 1616 году, уже после смерти Брантома (1614) и Маргариты (1615). Мемуаристу была неизвестна настоящая роль [208] Маргариты? Очень сомнительно, ведь он отлично знал судьбы многих дворян-гугенотов юга Франции, что доказывают все его произведения. Скорее всего, его давняя ссора с королевой не позволила ему быть правдивым. Недаром большинство исследователей именно ему приписывают самый известный памфлет, направленный против королевы – «Сатирический развод», изданный в 1607 году.
Таким образом, все три свидетельства о Леране – Маргариты, Брантома и д’Обинье, опубликованные в разное время и отличавшиеся по разным причинам, – не пролили свет на его личность. И только к середине XIX века, когда во Франции началось массовое издание и переиздание исторических документов и мемуаров известных людей, издатели (как правило, ученые-гуманитарии), критически осмысливали и комментировали тексты. Уже упоминавшийся Франсуа Гессар впервые в примечаниях к «Мемуарам» Маргариты сделал предположение, что королева Наваррская явно имела в виду не мифического «Monsieur de Téjan», а вполне осязаемого ею в Варфоломеевскую ночь Габриеля де Леви, барона или виконта де Лерана [88].
Необходимо упомянуть еще об одном уточнении, сделанном Маргаритой в мемуарах. Во всех шести сохранившихся рукописных списках «Мемуаров» о Леране написано, что он являлся «племянником господина д’Одона» [89]. Однако это уточнение было воспроизведено только в издании 1628 года. Позже издатели таинственным образом упускали его из основного текста, более того, его не увидел и Ф. Гессар. Только Элиан Вьенно в 1999 году восстановила полный текст «Мемуаров», упомянув в примечаниях обо всех разночтениях.
В 1857 году вышел седьмой том «Протестантской Франции» под редакцией братьев Эжена и Эмиля Хааг, где присутствует статья «Levis, Jean-Claude de, baron d’Audon» – «Жан-Клод де Леви, барон д’Одон» [90]. Речь идет о представителе знатного гасконского рода, «сыне Гастона де Леви и Марии д’Астарак-Фонтрай, одном из самых храбрых и бесстрашных протестантов Верхнего [209] Лангедока. Начиная с 1567 года, мы видим его идущим на помощь принцу де Конде...», и т. д. Судя по дальнейшему «послужному списку» барона д’Одона, приведенному в названной статье, он являлся довольно известным гугенотским капитаном эпохи Религиозных войн, и Маргарита в мемуарах специально упоминает о нем, чтобы оттенить неизвестную тогда фигуру его племянника Лерана. В статье также говорится, что в Варфоломеевскую ночь королева Наваррская спасла от смерти его родного брата Гастона де Леви, барона де Лерана, который погиб на войне в том же 1572 году [91]. Это явно противоречит рассказу Маргариты, которая пишет не о брате, а о племяннике д’Одона, и вряд ли ошибается.
Известно, что Гастон VII де Леви (ум. 1559) в 1547 году женился на Габриель де Фуа, и у них было четверо детей, родившихся, видимо, в конце 1540 – начале 1550-х годов. Два сына Гастона сопровождали короля Наваррского в Париж на свадебные торжества. Старший, Филипп, погиб в Варфоломеевскую ночь. Таким образом, Маргарита имела в виду младшего – Габриеля де Леви – кстати, по возрасту ровесника Генриха де Бурбона и ее самой. То есть Ф. Гессар в свое время сделал совершенно верное предположение, указав на Габриеля. Именно Габриель вместе со своим братом и десятками других гугенотских дворян оказался запертым в Луврской ловушке в ночь на 24 августа 1572 года. По приказу Нансея, капитана королевских гвардейцев, всех гугенотов, ночевавших в Лувре, собрали во внутреннем дворе замка, где начали безжалостно рубить алебардами. Раненому Габриелю (который, кстати, еще не носил титул барона де Лерана) удалось прорваться через цепь швейцарцев и вернуться в замок. Он побежал к единственному безопасному помещению, которое только знал в Лувре, – апартаментам наваррских королей, в которых к тому моменту оставалась одна королева Наваррская вместе с кормилицей, камеристками и камердинерами