Марина - страница 48

— Ни за кем, а кого. Я наблюдал очередные трупы…

— Опять мои несчастные жертвы. На этот раз, наверное, в моем холодильнике? Никак не могу понять, когда это я все успеваю…  Не молчи, мне так плохо…  Я уже тут подумала, а что если мне пойти и сдаться в руки правосудия. Может быть, тогда прекратятся убийства!

— А в этом что-то есть…  В любом случае, если ты окажешься в камере, у преступников не будет возможности подставить тебя в очередной раз. Да и тебе будет безопаснее за спинами доблестных стражей порядка…  — Вадим вроде бы пытался шутить, но какими невеселыми были его слова. О глазах я и не говорю, усталые, покрасневшие. Впервые за время нашего знакомства, Вадим не выглядел уверенным и успешным. Мне даже показалось, что он был растерян…

— Насколько я понимаю, произошло что-то очень серьезное. Хотя, и все предыдущее не было пустячками…

— Мы опять на исходной позиции, Марина. Раньше хоть была надежда добраться, наконец, до блондинки Ирины и, возможно, мы имели бы уже мотивы всех убийств. Теперь мы снова на нуле. Сегодня утром были обнаружены тела матери и дочери Ирины. Отравление газом…  Естественно, они не сами отравились. Обе были прикованы к постелям. Мать после инсульта, а девочка попала под машину года два назад…  Кто-то открыл газ ночью, когда они спали. Одно радует — на этот раз не было никаких указаний на твою причастность к преступлению.

— Какая же я идиотка! Конечно, Ирина, парализованная мать и дочка с переломом позвоночника… 0на приходила к Тамаре…  Они были знакомы. Кроме этого она работала уборщицей в офисе Франка Борциана… Я ее там видела…  Но мне и в голову не могло придти, что блондинка из бара, Тамарина знакомая и уборщица из офиса один и тот же человек. Тогда я совсем ничего не понимаю…  Что я ей сделала? Мы не были даже знакомы…

— А может быть, вы все-таки сталкивались когда-нибудь? Ее фамилия Мещерякова. Она, кстати, начинала учиться на романо-германской филологии примерно в одно время с тобой. Правда проучилась недолго, вышла замуж и родила. А там уже не до учебы ей было…  Потом ее муж куда-то исчез, и она какое-то время обслуживала иностранцев в гостиницах. Об этом узнала ее мать, был грандиозный скандал. Мать пригрозила, что лишит ее родительских прав. Ирина устроилась горничной за взятку и параллельно стала искать состоятельного мужа…  — И даже ездила на поиски в Германию…  Мне Тамара рассказывала…  И как раз во время ее отсутствия дочь попала под машину, а мать разбил инсульт. Да и замуж ее в Германии не взяли.

Можно предположить, что она мстила иностранцам за свои беды, но тогда действительно непонятно, при чем тут ты. Ну, скажем, в случае Швертфегера и Пайера тебя просто можно было подставить, направить подозрение на тебя. Так или иначе, ты была некоторым образом связана и с тем и с другим. Со Швертфегером у тебя была назначена встреча, а для Пайера Саша хотела пригласить тебя в качестве переводчицы. Однако, возле тела самой Ирины, опять же оказались твои тапочки. И сам труп почему-то оказался в непосредственной близости к тебе. Учитывая, что и немец, и австриец были довольно крупными мужчинами, кто-то должен был ей помогать. Не таскала же она их сама. Значит, теперь ее сообщник по какой-то причине продолжает настойчиво предлагать милиции тебя в качестве подозреваемой. Если бы они хотели тебя убить, то могли это сделать миллион раз. Но ни разу на твою жизнь не покушались. Я прав? Или, может быть, ты мне не все рассказываешь?

— Все. Вадим, а почему отравили Тамару?

— Я могу только предположить, что она обнаружила труп Пайера в твоей кладовке и начала догадываться, что с Ириной что-то нечисто. Возможно, Тамара давала ей ключ от кладовки. Ты же подвалом не пользовалась…  Я не думаю, что Тамара должна была умереть только для того, чтобы ты предстала перед судом в качестве обвиняемой…  С сыном тоже свои нюансы. То ли передозировка, то ли отравили. Выяснить это вряд ли удастся. Ты вообще-то знала, что он на игле?

— Догадывалась и даже сказала как-то Тамаре, что Сережка что-то сильно похудел. Не наркотики ли? А она сказала, что он покуривает травку. И что травка не опасна, многие ее знакомые в молодости курили и наркоманами не стали. Спорить с ней было бесполезно, она всегда была уверена в том, что ее семья самая лучшая и самая правильная, а сыновья не меньше, чем земное воплощение ангелов. Прости меня. Господи. Нельзя такое об умерших говорить.