Марина [НЕ] грустит: Дьявольские ритмы - страница 10

«Или поискать общие увлечения?» – размышлял я, качая пресс.

С другой стороны, что я мог ей предложить? Пригласить на вечеринку? В кино? На концерт?

Весь в этих мыслях я по пути из спортзала свернул в нашу пионерскую комнату, лишь чтобы найти там секретаря ячейки – Игната Изюмова. Когда я отворил дверь, он как раз что-то читал за своим столом, теребя кончик хвоста, в который он по обыкновению забирал свои соломенного цвета длинные волосы.

– А, Ярослав? Забавно, я как раз думал, что ты зайдёшь. Хотел даже позвонить. И у меня на самом деле есть к тебе разговор.

– Салют, – я расслабленно вскинул руку в пионерском приветствии.

Игнат довольно приятный в общении парень. По разговору – очень взрослый, как будто и не одногодка вовсе. Впрочем, он вполне мог быть и постарше на год-два, почему нет? Знаете, такое бывает – когда взрослость в человеке чувствуется на каком-то глубинном уровне. Вроде перед тобой совсем молодой парень, но сомнений нет: он старший. По разговору, по манере держаться, не знаю. Чувствуется! Вот это мне всегда и внушал Игнат. Ну как всегда? Последние пару лет, пока он появился в нашей ячейке с назначением сразу секретарём.

Интересно, к старшим братьям такое испытывают? Я спросил как-то сестру, но она не поняла, о чём я. Видимо, от меня такой ауры не исходило. Может, всё дело было в том, что Игнат у нас всё же командир, то есть какой-никакой авторитет? Так или иначе, я был весьма даже заинтригован и польщён внезапным интересом Изюмова к моей скромной персоне. И вот, оставив портфель на стуле около входа, я протиснулся между партами и уселся на первый ряд прямо перед секретарём.

Тот терпеливо ждал, попутно складывая какие-то листочки в красную пластиковую папку.

– Яр, я слышал, у тебя в классе какая-то сногсшибательная новенькая?

– С первого сентября ещё, да, – кивнул я.

– И как она?

– Странная.

– Чем же?

Я прищурился:

– Ну, раз ты в курсе, что она у нас появилась, и вызвал меня на разговор о ней, то, вероятно, и про подвиги наслышан? В кружках куролесит, в учёбе успевает хорошо, дружит со старостой и дочкой главы Росконтакта, – я честно выдал, что знал, не вдаваясь в подробности.

– Цурюпой? Понятно! Интересно. Знаешь, я ещё и по линии Пионерской организации о ней получил сообщение. Она тоже проходит по программе “Зеркальный”.

Я поднял бровь.

– Светина – Пионерка? Не удивлён в принципе.

Изюмов разулыбался:

– Сам догадывался, да?

Я кивнул и уточнил:

– “Зеркальный”? Не “Буревестник”?

– Пока никак себя не проявляет…

– Да вообще-то проявляет. Говорю же, это вполне себе объясняет некоторые особенности поведения, – я скривил мину, как от лимона, – Повышенная обучаемость, способности во многих областях. Вэшка что ли?

– Пишут, тип “Б”, спящий. Как бы её к нам в кружок привести?

– Странный вопрос, – я не понимал, к чему вел Изюмов и с каких он так по-дурацки улыбался, – если она до сих пор не пришла к тебе сюда, так, может, она и не хочет дальше участвовать в программе? А может, просто думает, что организации здесь нет, типа, она только в её городе была.

– Украина свою программу свернула, – пояснил Изюмов, – В Севастополе работает только наша ячейка, да и та в двух школах всего. Судя по полученным данным, она не особо активно участвовала, – Игнат тихонько хлопнул ладонью по папке, – В лагерь ни разу не съездила. Чисто формально числилась в программе и всё.

Помолчали. Не, ну а что я мог сказать, если знал о Светиной заметно меньше, чем тот же Изюмов с этой его папкой. Я просто ждал: Игнат должен был вот-вот перейти к тому, ради чего и затеял беседу.

– Слушай, я ведь чего спросил про вашу Светину: она, говорят, рок-группу собирает.

«Вот это номер!» – отозвалось у меня в голове.

– Откуда знаешь? – спросил я Игната.

– Слухи ходят разные.

“Ну все в теме, кроме меня!” – захотелось всплеснуть руками, впрочем, мои эмоции были продиктованы больше, иронией, чем настоящим сожалением: сдружиться-то со Светиной я ещё не успел. Да и докладывать мне свои намерения её ничто не обязывало.

– Если честно, вообще ничего об этом не слышал, – ответил я, – Риту Вишневскую спроси.

– А может, спросишь саму Марину? Не в службу, а в дружбу.