Марьина роща - страница 31
Безо всяких колебаний и расспросов согласился Митька идти на интересное дело. Иван Васильевич, Лешин отец, уже приготовил свои листовки, разделив на тонкие пачки, которые ребята попрятали по внутренним карманам и под рубашки.
Вышли поздним утром. Ваня нес свою пачку учебников на ремешке, Леша засунул пару учебников и тетрадку за борт пальто, а Митька, в больших сапогах, непривычно, но бережно прижимал книжку локтем. Шли три ученика в свое училище — и больше ничего. Первый разъезд драгун в башлыках встретился на Бутырском валу, второй — у самого Александровского вокзала.
— Сумские, — определил Ваня.
Но школьники нисколько не заинтересовали солдат. На Грузинском валу стояли городовые, по два, по три на углах переулков. Они оглядывали немногочисленных прохожих, но никого не останавливали. Особенно много городовых было у железнодорожных мастерских, а в Тишинском переулке стояли спешенные казаки.
Порой ребятам становилось страшно, но, подбодряя друг друга, они не сбавляли шага, благополучно проскочили через Пресненскую заставу и тут, не выдержав характера, бегом понеслись вниз — к «Трехгорной мануфактуре».
Ворота были закрыты, а в проходной недоверчивый хожалый долго расспрашивал ребят, зачем им нужен механик Савин. Неизвестно, пустил бы их или не пустил бы въедливый старик, если бы не раздался гудок, и хожалый, буркнув: «Подождите здесь», пошел к выходной двери. За ним из-за перегородки вышла толстая женщина в тулупе, и между ними двумя стали проходить рабочие.
Длинный коридор быстро наполнялся людьми. Пропускали выходящих медленно. Хотя личные обыски и были отменены, но глаза хожалых были не менее опытны, чем их руки. Шли «рогали» — ткачи с серыми, худыми лицами, «мамаи» — красильщики с неотмываемыми пятнами кубовой и пунцовой краски, усталые, поблекшие пряхи…
Перед ребятами остановились две девушки. Одна из них дерзкими глазами посмотрела на длинного Митьку, топнула каблучком и запела частушку:
Митька удивленно посмотрел на нее.
— Что, кашник, братьев привел? — продолжала девушка.
Митька напыжился, покраснел и сказал басом:
— Отойди, чего лезешь… А то вот как дам!
Подруга что-то шепнула, девушки фыркнули и протиснулись к выходу, оставив ребят в полном недоумении.
Когда человеческий поток поредел, хожалый кликнул:
— Эй, Витька, скажи своему мастеру, чтобы шел скорее. Знатные гости к нему пришли.
Ладный паренек лет шестнадцати довольно скоро вернулся с механиком.
— Кто ко мне? Вы, ребята? В чем дело?
— Здравствуйте, Михаил Михайлович, — бойко заявил Леша. — Нас Иван Васильевич прислал.
— А, вон что… Здорово, приятели! Ну пойдем ко мне, побеседуем. Пропусти их, Петрович.
— Никак нельзя, — отрезал хожалый.
— Да ведь дети.
— Это нам все едино.
— Ну пойдем тогда в большую кухню, потолкуем.
Вышли из проходной и свернули в раскрытые ворота.
— Михаил Михайлович, — сказал Витька. — Не надо в кухню, там народу полно. Пойдемте лучше в наше общежитие, там сейчас, наверно, никого нет.
— А надзиратель?
— Хотите, я его заговорю, пока вы с ними… потолкуете?
Механик подумал:
— Нет, давай, лучше иначе. Я займу его разговором, он у меня не вырвется, а ты сведи ребят в комнату, прими у них то, что они дадут, и пронеси в мастерскую. Понял?
Комната в общежитии была довольно чистая, все койки застланы одинаковыми серыми одеялами. Только непривычный густой запах постного масла бил в нос ребятам. Леша громко потянул воздух, а Ваня покрутил носом:
— Фу, как у вас тут тяжко пахнет!
— Так ведь мы — кашники, — ответил Витька. — Не понимаете? Ну, ученики мы, и нас дразнят кашниками, потому что нас каждый день кормят кашей.
Митька рассмеялся:
— Вон оно что, значит. А я и не понимал…
Быстро разгрузились ребята, и Витя бережно спрятал листовки под куртку. Когда они уходили, Михаил Михайлович пожал им руки и тепло сказал: «Спасибо, ребята», а Витя помахал рукой и пробормотал:
— Заходите когда, что ли…
На обратном пути ребят остановили было городовые у железнодорожных мастерских, но отпустили, даже не обыскав. Впрочем, сейчас ребята не боялись никакого обыска.