Марина: Виверн - страница 25
– Что происходит?
– Я хочу поздравить тебя с успехом! – воскликнул он и случайно скинул часть нарезанных яиц. – У тебя получилось зацепить Аскендита.
Марина моргнула и с тревогой посмотрела на нож в его руке. Она не понимала, шутил ли он или нет.
– Ты следил за мной?
– А как же иначе? – улыбнулся он шире и, опасно прокрутив в руке нож, хлопнул Марину по плечу. – Я видел, как он на тебя смотрел… Ваша четвертая встреча это вопрос времени, уж поверь мне.
Дженкинс помахал острием ножа у лица Марины, она сглотнула. Ее бы не так испугал Дженкинс в гневе, чем этот веселый Дженкинс.
– Кстати, у тебя есть еще одно задание, – Дженкинс махнул ножом на папку, лежавшую на столе.
Марина взяла ее в руки. Фотография выпала на пол. Она наклонилась и повернула ее напечатанной стороной к себе.
Сосредоточенное лицо Филиппа резануло по глазам. Он был в оранжевой форме. Цепи от ошейника оплетали руки и ноги. Кучерявые пружинистые волосы, собранные в хвост, торчали из затылка.
В окружении агентов АКД он выглядел затравленным.
– Филиппа схватили? – выдохнула она и села на стул.
– Да. Взяли неделю назад в Лиссабоне.
– Марина шумно втянула воздух через нос. Они не были близки с Филиппом, но осознание, что его схватили, вдруг так поразило Марину, что она задрожала.
– Почему мне никто не сообщил? – спросила она в воздух, не ожидая, что Дженкинс ответит. Ее всегда держали в стороне от дел. Каждая из пешек Владыки выполняла заданную им функцию, не зная о действиях других. Эта была предосторожность, возможность контролировать своих людей.
Она достала из папки остальные документы и вчиталась.
– Тебе надо сделать новую личность для него и еще для троих. И главное. Завтра ночью ты должна будешь взломать систему тюрьмы “Портас Инфери”. Ты ведь уже готова ее взломать?
Марина сглотнула и перевела взгляд на фотографию. Разговоры о взломе тюрьмы были давно, но приказа не поступало. Марина много недель потратила на исследования ее слабых сторон и была готова, насколько это возможно, к взлому секретной, охраняемой сильнее ядерных боеголовок, тюрьмы для дэвлесс.
– Ты должна будешь открыть все камеры и главные ворота тюрьмы ровно в час ночи по часовому поясу Великобритании. На этом все.
Девушка положила папку на стол и оперлась на нее руками. Глухой смех вырвался из горла.
– Наконец-то! – прошептала она и рассмеялась сильнее.
Наконец-то она сможет взломать эту чертову тюрьму. Она полгода ждала этого! Возбуждение пронзило током, а улыбка сумасшедшего исказила лицо.
Дженкинс поднял бровь и отвернулся. Он уже привык к ее странному поведению в преддверии решения сложной задачи. Она была наркоманом, и зависимостью был азарт и дыхание смерти за спиной.
Марина обожала сражаться с Фениксом. Она не жила, она играла. И на кону стояла ее свобода, а может даже жизнь.
И это возбуждало похлеще Виагры. Вот что она любила делать, а не соблазнение Аскендита. Сразу бы так…
– Если справишься, Владыка обещал, что привезет твою маму.
Девушка сглотнула, и вся спесь улетучилась.
– Владыка? Когда?
– На следующей неделе, – Дженкинс вернулся к нарезанию салатов, а Марина тревожно обхватила себя. Она старалась успокоиться, но страх и тревога нарастали. Она уважала и жутко боялась Владыку смерти, своего хозяина, человека, что приютил ее, воспитал и научил всему.
– Тебе надо хорошо кушать. Кожа да кости, жутко смотреть. Ты же знаешь, что мужчины на кости не бросаются…., – продолжал как ни в чем не бывало Дженкинс, а Марина все сидела, обняв себя.
*
Услышав стук в дверь, Дима оторвал взгляд от бумаг. Затекшая шея кольнула и, отложив ручку, Аскендит помассировал ее руками.
– Пришел отчет по пойманному стрелку, который вы просили у агентов АКД.
Дима обреченно покоился на отчет. На него столько работы навалилось, еще и этот стрелок…
– Им удалось его разговорить?
– Нет, – помотал головой Том. – Он так и молчит. Даже имени своего не сказал.
Мурашки пробежали по позвоночнику. Пытки Мастером боли мало кто мог выдержать. Насколько же стрелок должен был быть фанатиком… Хотя, ему всего около двадцати пяти. Вполне возможно, что Мортис его нашел еще совсем ребенком. Аскендит с ужасом представил, что делал с ним Мортис, чтобы этот молодой человек привык к пыткам до такой степени, что за семь дней пыток не сказал ничего.