Marine - страница 2

- Знаешь, что, Лаура, - говорит Джимми, - может, всё дело в свете.

- В каком свете?

- Дневной свет мешает тебе услышать. Надо послушать, когда стемнеет. Ночью оно совсем рядом.

Я хочу возразить - разве раньше мы не пытались слушать, когда темно? Пытались, по-моему. И по утрам, и по вечерам. И никакого толку. Но почему-то вместо возражений я вздыхаю:

- Наверное...

- Не наверное, а точно, - поправляет Джимми.

За день я успеваю забыть о нашем разговоре. Вспоминаю случайно, поздно вечером. Вот у меня-то в комнате картинка с морем как раз есть - Джимми здесь ни при чём, это совпадение. Картинка на коробке со старым паззлом. Попалась на глаза - и я тут же припомнила наш план и пошла к брату.

- Ну, слышишь? - Джимми говорит шёпотом. Думает, что ли, я из-за его голоса не услышу? - Ну как? Оно ведь сейчас близко-близко, тут...

Нет, если бы я слышала, голос не помешал бы. Всего один человеческий голос - и песнь моря, древняя, как сама наша планета, музыка бесконечности. Но порадовать Джимми мне нечем. И я даже боюсь, что вот теперь-то он и вправду расстроится.

Но он вместо того заявляет:

- Так у тебя ничего получится. Нужно попробовать увидеть.

- Что увидеть?

- Море, что же ещё. - Джимми останавливается возле окна и глядит на улицу. - Если увидишь, ты уж не будешь твердить, что не слышишь.

Я тоже подхожу к окну. За ним темнота. И опять - только шум ветра. Даже дождя уже не слышно. В сумерки чуть-чуть поморосил и перестал.

- Не-а, - делает отрицательный жест Джимми. - Не через стекло, надо на улицу выйти.

- Да, наверное, оно может там быть... - Не знаю, почему я сказала это. Возможно, просто не хотела расстраивать брата.

Почему-то мы не пошли, а помчались сломя голову. Думаю, Джимми казалось - иначе упустим важный момент. Важный, или даже единственный. Поэтому он схватил меня за руку и потащил за собой. Мы выскочили из квартиры, побежали вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки - быстрее, быстрее, пока мама с папой не спохватились, не оторвались от вечерних новостей по телевизору и не начали кричать, чтобы мы немедленно вернулись обратно.

Задыхаясь, мы с Джимми вылетели во двор. Ещё несколько шагов по инерции... Остановились, как вкопанные.

От холодного ночного воздуха, пропитанного осенним запахом георгинов, вянущих листьев и уходящего лета, в горле пощипывало, как от только что откупоренного, полного колких пузырьков лимонада. Ветер сердито трепал ветки деревьев. Фонари проливали на сырой асфальт оранжеватые дорожки света. Дома высились вокруг тёмными монолитами, испещрёнными жёлтыми прямоугольниками окон. По шоссе, урча, проносились автомобили. Моря не было.

Я глянула на Джимми. Его лицо казалось очень сосредоточенным - нахмуренные брови, прищуренные глаза.

- Что не так?

- Н-не знаю... - с запинкой отозвался он.

- Ну, где же оно?..

- Здесь!

- Ты слышишь?

- Слышу.

- А почему не видно?

- Потому что ты не видишь! Не веришь!

Я пинаю носком кроссовка камешек. Шнурки волочатся по земле. Мы так торопились, что напялили обувь кое-как, а куртки вовсе не надели.

- Пойдём домой, Джимми. Холодно. И мама сейчас звать начнёт...

Мы развернулись и зашагали к подъезду. На полпути Джимми замер.

- Что?

- Ещё раз. - Он со значением поднял указательный палец. - Попробуем ещё раз. Ты постарайся, ладно?

"Постарайся". Как нужно стараться? Что делать? Этого-то он мне никогда не говорил! Все только "не хочешь слышать" да "не видишь". Вот разве что...

Но можно ли так - просто взять и поверить... разве получится? И как должно быть - всюду море, море, вода, а мы... ну не на дне же? Или - мы на берегу, а море рядом? Джимми же вечно твердит про берег. Или... Да уж, слышать-то намного проще, чем видеть.

Поверить... Поверить.

- Ладно, постараюсь, - обещаю я, и мы поворачиваемся спинами к дому.

Оно пришло. Или нет: оно всегда было здесь, прямо в нашем дворе, вокруг деревьев, домов... и всюду. Оно было, а я не замечала его. Такое как Джимми и говорил, зелёное с синим, только сейчас ещё и с отражением чёрного, потому что ночь. Волны шумят о берег. Море поёт свою песню, древнюю, как планета Земля.

Да, Джимми прав: когда видишь, уже никак не скажешь, что не слышишь. Ведь нет никаких границ.